Да если бы там только пикнули, их бы сразу к ногтю, и делу конец.
Другое дело — столичные заводы. Здесь на испуг не возьмешь. Толпу укротить сложнее всего, в толпе человек забывает о себе, у него уже не срабатывает инстинкт самосохранения.
Не то чтобы Игорь всерьез верил в возможность антиправительственных выступлений — сама мысль о подобном казалась ему нелепой и совершенно фантастической, — но тревогу Бугаева нельзя было сбрасывать со счетов.
Информированность полковника всегда была пугающе исчерпывающей, Игорь не раз убеждался в этом на собственном опыте.
Значит, все-таки грядут какие-то важные события… но какие?
Весьма трудно предсказать многофигурную комбинацию, оставаясь в полном неведении по поводу расстановки фигур на шахматной доске.
Сориентируюсь на местности, а там видно будет, решил Игорь, с повинной головой направляясь к элитному дому на Ленинском, где в родительской квартире ждала его невеста.
— …То есть как это — уезжаешь?! Когда, почему, с какой стати?!
Ну вот, так и знал, начинается.
У Галины обиженно задрожал подбородок, а глаза наполнились слезами.
— Ты нарочно! Я знаю, ты нарочно это сделал! Не успел приехать, опять уезжаешь.
— Галочка, ты же понимаешь: служба.
— Не понимаю! И понимать не хочу. Я сейчас позвоню папе. Хватит! Мне это больше не нравится. С какой стати они тебя по всему свету гоняют?!
— Не сердись. Это ненадолго.
— Что, опять в Америку? Конечно, казино, рулетка, проститутки прямо на улицах!
— Никакой Америки. Я еду в Новочеркасск.
— Куда-а? — поразилась Галина.
— Это на юге. Небольшой такой городишко. Казачий край, арбузы…
— Что ты там собираешься делать? Арбузы есть? Я закажу тебе в папином магазине.
— Делать дело.
— Ничего не хочу знать.
— Я вернусь, и мы поженимся.
— Ой-ей-ей, обрадовал! А я, может, к тому времени другого себе найду, получше.
Игорь ухватил девушку за плечи и строго заглянул в глаза:
— Это еще что за разговорчики в строю? Даже в шутку не смей такое говорить!
— А я буду, буду!
— Будешь меня ждать, — закончил он фразу за Галину.
— А вот и нет.
— Кто говорил: любовь до гроба?
— Мало ли какую глупость сболтнешь по недомыслию, — обиженно процедила Галина и прижалась к его груди. — Игоречечка, ну что у тебя за работа такая, а? Давай ты ее бросишь, а? Папа тебя к себе пристроит, там и спокойно, и зарплата большая, и машина у тебя будет служебная, и дача… а?
— От дачи не откажусь.
— Ну вот, опять шутишь! — вспыхнула она.
— Хорошо, — Игорю стоило усилий удержать ее в объятиях, — хорошо, я обещаю подумать…
Девушка радостно вскинула на него глаза:
— Нет, пообещай, что перейдешь к папе.
— Если он меня возьмет…
— Пообещай!
Игорь вздохнул и прошептал:
— Ладно. Последняя поездка — и все. Обещаю.
4. Попутчики
— Эх, сыночки мои, скажу я вам, судьба у нас такая. Сначала Русь-матушка от монголов мир спасла, а потом от немца поганого. Завсегда мы первые. У меня сосед был, он целый поезд взорвал, да-да. Вагоны все опрокинулись, и потом так воняло, так воняло! Я пошла посмотреть, а там молоденькие фрицы лежат, совсем обыкновенные. Я ведь как сначала думала; уж коли они из-за границы, они должны быть какие особенные, — а они обыкновенные, даже на нас похожие, только воняли очень, потому что их в землю не сразу закопали. Ну, а потом уж немецкое начальство нас согнало, с автоматами, и заставили рыть ямы и их хоронить. А когда Красная Армия пришла, я так плакала, так плакала, целовала всех солдатиков! А меня потом забрали, куды надо, и говорят: «Что ж ты, бабка, немцам на оккупированной территории помогала?» А я им говорю; «Да кто ж разберет, чи она оккупированная, чи не!» И никому я не помогала, а если зашел в хату голодный парубок, тонюсенький во такой, да рази ж я дите не покормлю? Ну, они меня и отпустили. Смотри, бабка, сказали, вдругорядь поплатишься. А я и спрашиваю: «Ой, сыночки, неужто другорядь опять фрицы прийдуть?» Когда Юрочка в космос полетел, я опять прям так плакала, так плакала! Сидела у радио и так и заливалась. Дочка говорит; «Мама, да успокойтесь вы, ей-богу!», а у меня слезы градом катятся. Вот, думаю, это ж надо, какая страна: не успели Гитлера побить, а уже ракету сделали. Рази ж понимала я, когда с голоду на Украине в тридцать третьем пухла, что наш Никита Сергеич ракету в космос запустит? Интересно, а он сам тоже полетит, а?