Корнеев в разговоре не участвовал. У него после укола по-прежнему все плыло перед глазами, очень хотелось спать, он крепился из последних сил. Речь окружающих казалась ему неотчетливой, слова колыхались, разрываясь на клочья, как неплотный туман, и, чтобы окончательно не утонуть в этой вязкой хляби, Корнеев включил телевизор. Рита наблюдала за ним молча и внимательно.
– А где Димка? – вспомнил наконец Корнеев.
– Уже спит.
– Так рано? – удивился Корнеев, а потом все понял, засмеялся. – Я обещал, что проверю у него уроки.
– Он решил не искушать судьбу, – определил Захаров.
Через полчаса в эфир вышли новости. В середине выпуска, не меняя интонации, ведущая сообщила, что полтора часа назад взрывом бомбы убит президент Техкомбанка Двинский. Показали место события: залитый кровью асфальт, по которому раскидало останки погибшего.
– Бр-р-р! – передернула плечами Тамара. – Какой ужас!
Корнеев смотрел на дело своих рук, не в силах отвести взгляд.
– Все-таки какие сволочи! – сказала Тамара с чувством. – Ну когда они уже этой кровью захлебнутся!
– Кто? – мрачно поинтересовался Корнеев, будто очнувшись, но от экрана не отвернулся.
– Убийцы, – пояснила Тамара. – Каждый день – новая смерть.
– И не одна, – добавила Рита.
– Их не надо жалеть, – все так же мрачно сказал Корнеев. – На них самих – кровь. Это преступники. И если они гибнут, то от этого никому не хуже, кроме них самих.
– И их родных, – подсказал вроде бы с безразличием Захаров. – Их друзей. И их знакомых.
Все-таки Корнеев уловил в его словах нотки осуждения.
– Он должен был думать о своих родных, – ткнул пальцем в экран телевизора. – Должен был! Когда во все это ввязывался!
– Во что – «в это»?
– Он – банкир. Там сейчас такое творится, что нормальному человеку и не вообразить. Как пауки! Слабейших съедают, будто так и надо. Кровь льется рекой. Этот самый Двинский – он святой, по-твоему, да? Наверняка ведь и долги силой выбивал, и безнадежных должников к смерти приговаривал!
Корнеев знал о жертве многое, почти все, что его ведомству было доступно, и вдруг сообразил, что говорит больше, чем следует, и поэтому усилием воли заставил себя замолчать.
– Все это – еще не повод убивать, – примирительно сказал Захаров. – Если он в чем-то таком замешан – пусть проведут расследование и привлекут его к ответственности.
– Да он откупится! – с чувством произнес Корнеев. – Ты слышал хоть об одном суде над банкиром? То-то же.
Рита подсела к нему и осторожно взяла за руку.
– Хватит об этом, – проговорила она.
А Корнеев уже стремительно остывал. Вялость снова накатывала на него волной, и он чувствовал, что теперь ему уже не вынырнуть. Еще десять-пятнадцать минут – и он утонет в вязком сне. Уловив это, Захаров предложил выйти на балкон.
Уже совсем стемнело. В доме напротив светились окна. Там была чужая жизнь, и казалось, что у тех людей нет никаких проблем. Корнеев вздохнул.
– Ты все там же? – осведомился Захаров.
– В смысле?
– В госбезопасности?
– Нет, что ты. Мы уже давно не КГБ.
– ФСБ?
– Извини, Паша, я не смогу сказать тебе всего. Одна из спецслужб.
– Понятно. По профилю работаешь?
– У нас аналитический отдел. Сбор и обработка информации. Сейчас это важно, ты же знаешь.
– Да, времена сейчас такие. А что там Рита говорила насчет твоего ухода?
– Хочет, чтобы я уволился.
– Так уволься!
– Смысла нет.
– Смысл есть, Вадим.
– Что ты имеешь в виду? – подозрительно осведомился Корнеев.
– Можно говорить в открытую?
– Ну конечно.
– Ты мне не понравился сегодня. И если ты при своей работе так легко вспыхиваешь, то тебя надолго не хватит, сгоришь.
– Это с работой никак не связано, – поморщился Корнеев. – И потом – что взамен? Ты вот ушел к коммерсантам, работа вроде бы та же самая, а вот доволен ли?
– Вполне! – Слова Захарова прозвучали не совсем искренне.
– Не ври, Паша. Когда мы с тобой вместе служили – вот то и была настоящая жизнь. Для тебя, по крайней мере. А сейчас ты этим жирным котам прислуживаешь…
– Прекрати! – резко оборвал Захаров.
– Извини, я что-то сегодня агрессивен.
– Уж я вижу. Бросай там все, Вадим.
– А ты меня к себе возьмешь?
– Я поговорю с кем надо, если хочешь. Не я решаю, есть хозяин…
– Вот видишь! – засмеялся Корнеев. – Я был прав все-таки! Хозяин! Жирный кот!
– Все мы в какой-то степени несвободны, – примирительно признал Захаров. – И я, и ты, и все вокруг – кому-то служим.
Корнеев повернул голову и в окно увидел жену. Рита сидела на диване и что-то говорила сестре. У нее было серьезное лицо, и говорила она будто бы с раздражением, но сюда, на балкон, слова не долетали.