— Да?
— Том сегодня был на тренировке?
— Ага, был, — ответил Энди. — Но, по-моему, ушел пораньше.
«О нет, — подумала Джеми. — Нет, нет, нет».
— Что значит — по-твоему? — спросил она, цепляясь за соломинку.
— Кимберли, заткнись! — прикрикнул Энди на сестренку. — Извини. Не знаю, откуда у нее берется энергия. Может быть, она какая-нибудь гиперактивная? Вот повезло-то, а?
— Так Том ушел раньше или нет? — переспросила Джеми, не в силах скрыть раздражения.
— Ну, я не видел его, когда одевался после тренировки, — ответил Энди. — Его не было в раздевалке. Значит, он ушел пораньше. А вы что, поссорились?
— Нет, не поссорились, — сказала Джеми почти шепотом. — Спасибо, Энди. Пока.
Она быстро повесила трубку.
Не поссорились.
Совсем не поссорились.
Том соврал ей, сказав, что задержался на тренировке. Значит, ушел пораньше, чтобы отправиться на рынок, зайти в ювелирный магазин и убить мененеджера.
Спасибо, Энди. Спасибо, Том.
Джеми поняла, что теряет благоразумие.
Залезла в постель и накрылась с головой. Ей хотелось спрятаться, раствориться в темноте, тишине н одиночестве… навсегда.
Глава 7
— Я все могу тебе объяснить, — сказал Том.
Джеми села и протерла глаза. Шея болела. Должно быть, она спала в неудобной позе.
— Сколько времени? — спросила Джеми заспанным голосом.
— Не важно, — ответил он. — Я могу все объяснить.
Его глаза как будто сверкали в темной комнате. Волосы блестели при лунном свете.
— Но что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?
Том приблизился к ней и схватил за руку. Широко ухмыльнулся.
— Не важно. Ничто не важно. Я могу все объяснить.
Он начал поднимать ее с постели, сперва мягко, потом, когда она начала сопротивляться, с силой.
Его глаза горели. Он казался каким-то демоном. Ухмылка становилась шире, во все лицо.
— Я хочу все объяснить, Джеми. Я могу все объяснить.
Том потянул ее к окну.
— Я хочу, чтобы ты поняла, — сказал он, все так же ухмыляясь, — что я не собираюсь тебя пугать.
— Но куда мы идем? — спросила Джеми, вырываясь.
— Увидишь. Одевайся.
Через несколько секунд Джеми оделась. Они выбрались через окно и сели в машину, которой она никогда прежде не видела, и поехали по какой-то улице, где она раньше не была.
— Я хочу все объяснить, — повторил Том. Его глаза сделались синими, потом пурпурными.
— Но где мы? — спросила Джеми, жалея о том, что согласилась отправиться в такое странное место. Дома здесь были низкие, узкую дорогу устилал мусор, из открытых окон доносилась незнакомая музыка.
— Увидишь, — прошептал Том, ухмыляясь как-то непривычно. — Увидишь.
Они остановились у ночного кафе. Внутри горели горели яркие огни, даже слишком яркие, заставившие Джеми зажмуриться и отвернуться.
— Вот мы и пришли, — сказал Том.
Выражение лица показалось ей незнакомым. В нем что-то изменилось. То есть все в Томе изменилось.
— Кто ты? — спросила Джеми.
Он приложил палец к губам.
Они открыли стеклянную дверь и вошли в кафе. Там был лишь маленький человек, стоявший за кассой. На столах лежали перевернутые стулья. И не было никакой еды.
— Идем. Я объясню, — сказал Том, сжимая ее руку. Он никогда так не делал раньше.
— Мне совсем не хочется, — ответила Джеми, пытаясь вырваться.
Том закрыл дверь и посмотрел на нее обиженно.
— Но я хочу объяснить. Я должен объяснить.
Они приближались к кассе. Джеми вскрикнула. Стоявший за нею человек очень походил на менеджера из «Бриллиантового ранчо».
— Я могу объяснить, — сказал Том, и она заменила у него в руке сверкающий серебристый пистолет. Он протянул его ей и достал из кармана куртки еще один.
Джеми уставилась на пистолет в своей руке. Он был горячим и влажным.
— Нет, — сказал она. — Пожалуйста, Том. Я т хочу этого делать.
Он лишь ухмыльнулся в ответ.
Джеми попыталась вернуть ему пистолет, но он отступил в сторону и двинулся к кассе. Маленькие человек, увидев пистолет, поднял руки над головой. На пол посыпались деньги.
— Том, не надо! — крикнула Джеми.
Он поднял пистолет и приставил его к груди маленького человека.
— Я могу все объяснить, — произнес Том, глядя на испуганного, дрожащего кассира.
— Ладно, — сказала Джеми раздраженно. — Объясняй. Объясняй. Я ждала этого уже давно. Объясняй. Пожалуйста, пожалуйста, объясняй.
— Я могу, — сказал он и сделал долгую паузу, помахав пистолетом в воздухе. — Видишь ли, мне надоело быть бедным.