Но лучшим из всего было то, что Родерик, наконец, пропал из ее головы. Из ее снов.
Навсегда!
Уорделлу пришлось прервать отпуск на неделю раньше — внезапно возник новый «бизнес-план». Один «клиент» заинтересовался его «продуктом». Клэр в одиночестве проводила на пляже дни. Ночами мастурбировала в своей постели. Все, о чем она могла думать так это о постоянно твердом члене своего возлюбленного, его шарах полных горячей спермы и его неистовом сексе с ней. Желание быть трахнутой Уорделлом стало для нее сродни коробки дорогих конфет брошенной на колени шоколадному наркоману.
Клэр не выдержала и покинула Канкун, когда до конца отпуска оставалось еще четыре дня.
Весь перелет обратно она была так возбуждена, что еле сдерживала себя, чтоб не залезть рукой под юбку. Когда самолет приземлился, и Клэр добралась до своей машины, она, наконец, смогла это сделать.
Автомобиль Уорделла стоял у ее дома на том же самом месте, где и всегда. Схватив в охапку сумки, Клэр бросилась в квартиру.
— Уорделл? Сладенький?
Тишина.
— Твои Сдобные Булочки вернулись домой.
Бросив сумки, она помчалась в спальню. Увидела его. Закричала.
Уорделл с лицом темно-бордового цвета лежал на кровати.
— Парашютная стропа лучше всего, — Фадд, в своей неизменной кожаной куртке и перчатках, возник перед ней из-за угла. — От рояльной струны порой бывает грязновато. А нейлоновая леска не надежна. Я использовал ее на той шлюхе, что была у Родерика до тебя, и проклятая тварь оцарапала мне лицо. Назад он получил ее такой, что без слез и не взглянешь.
Клэр смотрела на глубокую странгуляционную борозду, врезавшуюся в шею ее любовника. Лицо Уорделла раздулось и стало похожим на уродливый шар.
— Ты должна была слушать свой автоответчик, — сказал Фадд. — Старушка, мягко говоря, от всего не в восторге.
Он шагнул к ней, и Клэр закричала снова.
Я использовал ее на той шлюхе, что была у Родерика до тебя…
Но это была не удавка. Это был платок, пропитанный хлороформом.
Очнулась Клэр в комнате Родерика. Она узнала ее мгновенно. Несмотря на то, что мысли в ее голове кружились как осенние листья на ветру.
— Ох, дамочка, — его мать сидела напротив в антикварном кресле, выпрямив сухую, как тростина спину. Фадд стоял позади. — Ты ведь должна была заботиться о моем мальчике.
— Мы… мы расстались, — Клэр с трудом ворочала языком.
— Расстались? Да ты бросила его, тупая, эгоистичная дырка! Мой Родерик — просто подарок для дамочек на вроде тебя! Знаешь, не ты первая кто поступает с моим сыном подобным образом, и Фадд всегда был достаточно любезен, чтобы, в конце концов, дать им всем то, чего они заслуживали. Но ты? Так уж сложилось, что у меня нет сердца. Но Родерик и вправду тебя любит, — она вздохнула, обвислая грудь шевельнулась под старомодным платьем. — Ты должна была слушать свой автоответчик, дамочка.
Клэр начало трясти.
— Я… я была в отпуске.
— Знаю. Резвилась с этим отвратительным наркодилером. К сожалению, мы с Фаддом тоже отсутствовали. Но если бы ты слушала автоответчик, ничего бы этого не случилось.
— Этого — чего?
— Бедный Родерик. Он милый мальчик, да, возможно, немного эксцентричный в некоторых способах доказать свою любовь. Фадд нашел его там… во дворе.
Разум Клэр начал медленно погружаться во тьму. Кошмары вернулись. Родерик застрелился. Принял яд. Повесился.
— Он… мертв?
— Нет, — старуха улыбнулась какой-то странной улыбкой. — Слава Богу, нет.
Хмурый Фадд вставил кассету в магнитофон стоящий на серванте и вышел в соседнюю комнату.
«Привет, это Клэр! Сейчас меня нет дома, поэтому оставьте…»
Потом голос Родерика: «Клэр! Любовь моя! Ну почему ты мне не веришь? Хочешь, я докажу тебе? Докажу, как сильно я тебя люблю! Докажу, что все готов отдать ради тебя! Слушай!»
Пауза. Хруст. Короткий вопль.
— Это, — прокомментировала старуха, — мой сын отрезал себе мизинец ножницами по металлу.
Кассета продолжала крутиться. Родерик рыдал. «Вот! Вот мое доказательство! И каждый день, что прожит без тебя, я буду отрезать себе по части тела. Пока, Клэр».
Клэр вспомнила уроки математики и побледнела. Ее не было больше трех недель.
Фадд вернулся с каким-то свертком в руках, положил его на кровать, развернул и отступил в сторону.
У Клэр спёрло дыхание. Мир вокруг застыл. Потом ее согнуло пополам, и она вырвала прямо на дорогой персидский ковер.