Рассмотрев, таким образом, наиболее важные возражения против христианства и главные выгоды, ожидаемые от его уничтожения, я теперь позволю себе с той же почтительностью и покорностью перед более авторитетными суждениями, как и прежде, перейти к изложению некоторых неудобств, которые могут возникнуть, если будет отменено Евангелие, и которые, возможно, не были в достаточной степени оценены авторами этого проекта.
Прежде всего я очень ясно представляю себе, как эти остряки, прожигатели жизни, что-то бормочут про себя и возмущаются, встречая на своем пути столько замызганных священников, оскорбляющих взоры. Но в то же время эти мудрые реформаторы не понимают, какое преимущество и какое наслаждение для больших умов всегда иметь в своем распоряжении подходящие объекты для презрения и насмешек, для того чтобы можно было упражнять и совершенствовать свои таланты за их счет, вместо того чтобы изливать свою желчь друг на друга или даже на самих себя, особенно когда все это можно сделать без малейшей опасности для собственной персоны.
Приведу еще один аргумент подобного же рода: если бы христианство в один прекрасный день было отменено, то каким образом свободомыслящие серьезные мыслители и мудрые ученые могли бы найти другую тему, столь подходящую со всех точек зрения для упражнения своих способностей? Каких лишились бы мы чудесных и удивительных произведений человеческой мысли, созданных теми гениальными умами, которые, в силу привычки, полностью посвятили себя пасквилям на церковь и насмешкам над религией и поэтому уже никогда не смогут блеснуть или отличиться в какой-либо другой области? Каждый день мы жалуемся на упадок остроумия среди наших писателей, и неужели мы теперь откажемся от величайшей, может быть единственной темы, которая у нас осталась? Да кому бы могло когда-нибудь прийти в голову, что Эсгил — столь остроумный писатель, а Толанд — философ, если бы у них под рукой не было неистощимой темы христианства, которая обеспечила их материалом? Какая другая тема из области искусства или природы могла бы создать Тиндалю славу глубокого мыслителя и привлечь внимание читателей к его сочинениям? Нет, только продуманный выбор темы возвышает и отличает подлинного писателя. Если бы сотня таких писателей, как они, выступила на стороне религии, они немедленно навеки канули бы в безмолвие и забвение.
Я не считаю также призрачными и безосновательными опасения, что, уничтожив христианство, мы тем самым можем подвергнуть угрозе церковь или по крайней мере обеспокоим сенат: чтобы поддержать ее, ему снова придется голосовать. Прошу не понять меня превратно: я далек от того, чтобы утверждать или полагать, что церковь находится в опасности в настоящее время при нынешнем положении вещей, но мы не знаем, как скоро такая опасность может возникнуть, если отменить христианскую религию. Проект отмены представляется мне вполне осуществимым, но он может быть чреват опасными последствиями. Самое скверное во всем этом то, что атеисты, деисты, социнианцы, антитринитарии и прочие разновидности вольнодумцев — люди, весьма прохладно относящиеся к организации церковных дел. Они открыто выражают мнение о необходимости отмены акта о присяге, они равнодушны ко всем обрядам и не признают даже jus divinum епископата. Поэтому все это может рассматриваться как тонкая политика, имеющая целью изменить конституцию официальной церкви и установить вместо нее пресвитерианство. Предоставляю тем, кто находится у кормила правления, продолжить эти размышления.
Наконец, я полагаю, совершенно ясно, что в результате этой меры нас постигнет то самое зло, которого мы как будто больше всего стараемся избежать, и уничтожение христианской религии явится самым верным средством протащить папизм. Я тем более склоняюсь к этому мнению, что иезуиты, как мы хорошо знаем, постоянно засылают к нам своих эмиссаров с инструкцией прикидываться членами наших самых распространенных сект. Уже было отмечено, что в разное время они появились под маской пресвитериан, анабаптистов, индепендентов и квакеров, в зависимости от того, какая секта в данное время пользовалась наибольшим успехом, а когда модным стало считаться стремление взорвать основы религии, папские посланцы не замедлили примкнуть к рядам вольнодумцев, среди которых Толанд, великий оракул противников христианства — сам ирландский священник и сын ирландского священника; а в высшей степени ученый и остроумный автор книги под заглавием «Права христианской церкви» был в надлежащий момент обращен в римско-католическую веру, послушным сыном которой он и продолжает пребывать до сих пор, как это явствует из сотни мест его трактата. Я мог бы добавить к этому числу еще ряд лиц, но факт является совершенно бесспорным, и весь ход их рассуждений весьма логичен. Ибо предположим, что христианство уничтожено, тогда люди не успокоятся, пока не найдут какой-нибудь другой системы поклонения божеству. Это неминуемо повлечет за собой суеверие, а оно приведет к установлению папизма.