И поэтому, если, несмотря на все, что я изложил, все же будет признано необходимым провести в парламенте билль, отменяющий христианство, я со всей скромностью позволил бы себе внести одну поправку: пусть вместо слова «христианство» будет сказано «религия вообще». Я полагаю, что это будет гораздо лучше соответствовать всем благим целям, которые имели в виду авторы этого проекта. Ибо до тех пор, пока мы сохраняем существование Бога и божественного Провидения, со всеми вытекающими отсюда по необходимости последствиями, которые дотошные и любознательные люди легко сумеют вывести из этих предпосылок, мы не устраним самый корень зла, даже если уничтожим все основы существующей евангельской догмы. Ибо какая польза нам от свободы мысли, если она не влечет за собою свободу действий? А это — единственная цель, хотя, по видимости, и весьма далекая, всех возражений против христианства. Поэтому-то вольнодумцы и сравнивают христианство со зданием, в котором все части настолько взаимосвязаны друг с другом, что стоит только вытащить один-единственный гвоздь, и все сооружение сразу рухнет. Это удачно выразил человек, который слышал, что в одной старинной рукописи есть разночтение в тексте, доказывающем существование Троицы. Он сразу воспользовался этим и из внезапно возникшей в его уме цепи силлогизмов сделал следующий весьма логичный вывод: «Ну, если все это так, как вы говорите, я могу смело развратничать, пьянствовать и посылать попов ко всем чертям!» Ввиду этого, а также целого ряда аналогичных примеров, которые легко было бы привести, я считаю совершенно очевидным, что спор идет не о каких-то трудно усваиваемых частностях христианского учения, а обо всей религии в целом. Налагая ограничения на человеческую природу, она считается, по-видимому, величайшим врагом свободы мысли и действий.
В целом, если для блага церкви и государства все же будет признано необходимым, чтобы христианство было уничтожено, я полагаю, однако, что удобнее было бы отсрочить осуществление этого проекта до мирного времени и не рисковать возможностью навлечь на себя неудовольствие наших союзников, которые, но случайному стечению обстоятельств, все — христиане, а многие из них из-за бурного своего воспитания доходят до такого фанатизма, что даже с какой-то гордостью называют себя христианами. Если, отвергнутые ими, мы будем вынуждены доверить свою судьбу союзу с турецким султаном, то мы увидим, как жестоко мы обманулись. Поскольку он находится от нас очень далеко и обычно занят ведением войны против персидского императора, то его народ будет гораздо больше смущен нашим неверием, чем наши соседи — христиане. Ведь турки но только строгие
последователи религиозных обрядов, но, что хуже, верят в Бога. Это больше, чем требуется от нас, даже пока мы продолжаем именоваться христианами.
Итак, в итоге: какие бы большие выгоды для торговли ни ожидались некоторыми от претворения в жизнь их излюбленного проекта, я очень опасаюсь, что через шесть месяцев после того, как в парламенте будет проведен закон об уничтожении Евангелия, стоимость акций Английского банка и Ост-Индской компании упадет по крайней мере на один процент. А так как это в пятьдесят раз больше того, чем мы в наш мудрый век осмелились бы рискнуть ради сохранения христианства, то у нас нет никаких разумных оснований нести такие огромные убытки только ради того, чтобы его уничтожить.