Бог не ограничен числом, ничем не ограничен. Мне известно о Нем только то, что открывает нам Его Слово: акт, которым я вызван из небытия. Этот акт — Божественное mysterium tremendum. Он раскрывается мне как творение, возложение на меня бесконечной ответственности, мое несоответствие Божественному дару, вочеловечение Слова, смерть человека, которого Слово приняло в Себя, Его воскресение и ожидаемое спасение, и все это один из моментов Божественного личного акта: Божественное домостроительство, mysterium tremendum, для участия в котором Бог и сотворил меня.
Бог сказал Моисею: Я сущий. Все, что Он сотворил, сущее, но не абсолютно и не автономно сущее: сущее только в Его взгляде и слове; мир, сотворенный Богом, не Бог, не в Боге, не эманация из Бога — мир сотворен Богом: мир перед Богом. Но его бытие не в нем самом, а в Боге. Это сказано уже в первой главе книги Бытия: мир сотворен из ничто, сотворен словом Бога. Библейская формула творения: сказал... и стало. Отношение между Божественным высказыванием и бытием творческое: отношение творения.
Божественное слово или высказывание создает бытие, поэтому онтологически предшествует ему: не во времени, а онтологически, потому что и время сотворено Богом. Отношение между словом, то есть высказыванием, познанием бытия, и бытием — предмет гносеологии. Поэтому можно сказать, что в Божественной гносеологии познание онтологически предшествует бытию — бытию мира. Это и есть онтологичность Божественного Слова — Его творческая сила. Божественная гносеология обоснована онтологически, есть часть онтологии.
В рефлексии и нашем субъект-объектном знании бытие предшествует знанию: мое знание не может сотворить мир. И все же и субъект-объектное знание относительно творческое: я создаю картину мира, его образ и вижу мир через созданную моим разумом картину. Но мир, созданный Богом, мир перед Богом, я уже потерял: я вижу его не таким, какой он есть, не мир перед Богом; я вижу его таким, каким представляю через рефлексию, объективирование и гипостазирование, вижу его преломленным через мой грех. Это мир, в котором я живу или думаю, что живу, павший в моем грехе, проклятый Богом за мой грех (Быт. 3). Об этом мире апостол Павел говорит: проходит образ мира сего (1 Кор. 7, 31). Так как и наше субъект-объектное знание относительно творческое: греховно творческое, то и человеческая гносеология обоснована онтологически.
Бог сотворил мир Словом. В нашем понимании Божественное Слово четырехзначно:
1. Слово — Сын Божий, Бог.
2. Словом Бог сотворил мир.
3. Слово, ставшее плотью, — Христос.
4. Слово, которое говорит Слово, ставшее плотью, в Благой вести.
1. Слово в первом значении — основание и жизнь всего существующего.
2. Словом во втором значении Бог сотворил меня: вызвал из небытия.
3. Слово в третьем значении — ratio essendi[4], то есть абсолютное реальное основание моего спасения: откровение Бога в Христе, Его жертва; жертва — не только смерть, но само вочеловечение, то есть Его унижение, которым Он искупил меня, приблизил и приобщил Себе (Флп.).
4. Слово в четвертом значении — ratio cognoscendi[5], то есть субъективное идеальное основание: я узнаю Слово через Его слова. В Его Благой вести, в Его словах я слышу и вижу Его Самого.
Для моего разума четыре значения Слова различны. Но «Утешитель... Дух истины, Который от Отца исходит» (Ин. 15, 26) отожествляет их во мне: читая слова Христа, действительно слышишь и видишь в них Его Самого, Самого Бога, ставшего человеком. И также в молитве, когда не я, а «Сам Дух неизреченными воздыханиями ходатайствует за меня».
Основание Евангельской онтологии не субстанция, а Слово, причем Слово, ставшее плотью.
Три момента определяют мое существование, мою экзистенцию: творение, грехопадение, вочеловечение Бога. И все три связаны со Словом. Само Сущее — Бог. Самого Сущего мы не знаем, мы знаем только Его откровение нам в Слове:
во-первых, в творении мира Словом, творении меня по Его образу и подобию. Но мир надо понимать не субстанциально, а актуально: акт творения мира. Нельзя субстанциализировать ни мир, ни его бытие, его бытие в Боге.
Во-вторых, в возложении на меня бесконечной ответственности; невозможность ни принять ее, ни не принять — мое существование в грехе. Возложение на меня бесконечной ответственности сказано словами: по образу и подобию Божьему, образ — Слово. Мое существование определяется несоответствием между мною как сотворенным, то есть потенциальным, и моим несотворенным, поэтому актуальным, прообразом — Словом.