Впрочем, я вывалился бы на вас кучу парадоксов, простых, которые принято не замечать.
Но сейчас мы говорим о Беслер, — Судаке и гении восемнадцатого века.
Он добился исследования своего изобретения серьезными учеными и они признаков шарлатанства не обнаружили. Беслер настаивал и добился полно масштабного эксперимента. Он построил колесо диаметром три с половиной метра и двенадцатого ноября тысяча семьсот семнадцатого года, в присутствии представителей власти в замке Вассенштайн оно было раскручено и запечатлено в одной из комнаты замка. Двери и окна были наглухо заколочены. А две недели спустя комнату открыли, в присутствии ученых и представителей властей.
Колесо крутилась.
Все это было невероятно и комнату опять заколотили, открыв через год, четвертого января тысяча семьсот восемнадцатого года.
Колесо вращалось с той же частотой…
Это была сенсация.
Весть об изобретении облетела тогдашний научный мир и Лондонское Королевское Общество предложило продать колесо. Беслер запросил огромную, по тем временам сумму в двадцать тысяч фунтов. Лондонское Королевское Общество прислало ученых, для осмотра изобретения, стчего Беслер впал в ярость, понимая, что англичане не хотят платить, а хотят скопировать созданную им машину. Он разломал свой механизм до того, как делегация ученых смогла увидеть его.
Он продолжал путешествовать, демонстрируя свой двигатель. Ему удалось усовершенствовать свое изобретение и теперь это было колесо, которое могло вращаться не только в одну сторону, но в обе стороны.
В тысяча семьсот двадцать седьмом году служанка Беслер, подкупленная недоброжелатели, коих он нажил множество, распространила слух, что колесо вращается спрятанный человек. Беслер доказал обратное, но репутация его была подорвана.
Вечный двигатель всегда привлекал гениев и… шарлатанов. Им занимались и проходимцы, и серьезные ученые. Но вот есть одна особенность всех тех, кто создал что то, какую-нибудь действующую модель «вечного двигателя». Те, кому удалось это сделать, умирали не своей смертью.
Томас Генри Морей, — ученый, живший в двадцать минут веке сконструировал и показал машину, работающую на «Лу чистой энергии вакуума» и вырабатывающую электроэнергию, был вынужден прекратить эксперименты из за того, что его семье угрожали, а на него совершались покушения.
Некий физик Стефан Маринов обещал раскрыть секрет машины, работающей на энергии вакуума, но весьма загадочно и нелепо покончил жизнь самоубийством, почему то выбрав странный способ для этого. Как и место. Он «спрыгнул с лестницы» в библиотеке.
Что же Беслер? Беслер добивал в бедности. Он погиб случайно. Наверно случайно. А может и нет. Упав с ветряной мельницы.
Правда, он не был мельником. Так что обстоятельство его гибели можно считать загадочным.
Кстати, секрет своего двигателя он в научных трактат ах не раскрывал. Но оставил после себя рукопись. Но рукопись эта написана столь странными шифрованными записями, что расшифровать их даже современным знатокам криптографии, несмотря на то, что с восемнадцатого века наука эта существенно развилась благодаря двум войнам и появлению ЭВМ не удалось.
Параноидальные гении бывают гениальны в искусстве шифрования. И кстати, Беслер хорошо разбирался в криптогр
Рассказпракофе
Я пью кофе. Я пью очень много кофе. Я пью так много кофе, что некоторый процент меня состоит из кофе.
Однажды, поранившись ржавыми гвоздями, торчащими из двери подвала, когда я споткнусь гуляя под окнами дома где я живу или наступив по рассеянности на газонокосилку, когда возвращаясь домой захочу сократить дорогу и пойду через газон во время стрижки газонов, я попаду в больницу. Но вначале я буду лежать из раненный и с каждой каплей крови терять необходимый мне для жизни кофеин.
У меня есть медкарта. Она пухлая, я нездоров и нестандартен. Но в моей медкарте есть лишь станстандартные отметки о группе крови, прививка, аллергии, но нету записей про кофеин.
Я буду лежать, пока кто то не вызовет «скорую». И пока я буду лежать, жизнь будет меня покидать вместе с вытекающими кофеином. Приедет «скорая», меня по грузят на носилки и увезут. И будут оживлять в реанимации, но бесполезно. Ведь эти все удары током, искусственные дыхания не для меня. Если нету главного — кофе. И вот врачи, сняв маски и перчатки, устав добиться оживления моего без жизненного тела, спишут меня в морг и умеют руки в умывальников, снимут халаты, если больше нет умирающих и разойдутся по домам.
Меня положат на каталку, спустят в подвал на грузовом лифте, оставят перед Монгол, потому что патологоанатом куда то вышел или ушел.