Я продолжал двигаться на запад, ориентируясь по течению ручьёв и рек. Горы остались далеко позади, теперь меня окружали лишь бескрайние леса. Порой казалось, что выхода из них нет, и не будет. И тем не менее я упорно двигался дальше, зная, что ни в коем случае нельзя останавливаться. Пока я двигаюсь — я жив.
Как сын охотника, я умел добывать пропитание в дикой природе. Ловил рыбу в реке, собирал ягоды и орехи. Самое главное — понимать, что из этого съедобно, а что заставит меня помечать каждый кустик на своем пути, если не что-то похуже.
Из палок и листьев сооружал примитивное жилище на ночь, что служило хоть каким-то укрытием.
Хотя порой на меня нападали хищники, с каждым разом я сражался всё увереннее, даже без достойного снаряжения. Мои рефлексы становились всё острее, а движения — точнее. Я уже почти привык к странным сообщениям Техники после каждого боя.
То она давала мне задание на убийство зверины, на которую я натыкался, то поздравляла с повышением уровня. К третьему дню пути он достиг цифры три, что, впрочем, никак не отразилось на моих способностях.
Я чувствовал себя грязным, уставшим и измученным. Одежда превратилась в лохмотья нищего. Еда была скудной, а сон — тревожным. Казалось, это путешествие не кончится никогда.
Но на закате третьего дня впереди показался частокол небольшого поселения. Я едва сдержал радостный возглас при виде него. Вот только встретили меня очень настороженно, оценивающими взглядами провожая от ворот.
Я шел по улице этого небольшого поселения, чувствуя на себе эти изучающие взгляды. Жители этой деревеньки перешептывались и старались держаться подальше от меня.
Наверное, я и впрямь выглядел как какой-то опасный бродяга в их глазах. Видимо, не понимают, что такие опасны, куда меньше разбойников, или пресловутых практиков, для которых жизнь смертного — что жизнь муравья.
— Прошу прощения, не могли бы вы указать, где здесь можно немного привести себя в порядок и передохнуть? — обратился я к проходящей мимо женщине средних лет.
Но та лишь бросила на меня еще более подозрительный взгляд и поспешила скрыться за углом одного из домов.
Странно. Жители этого поселения явно очень недоверчивы к чужакам. Интересно, что могло их так напугать?
Я обратился еще к паре мужчин, проходивших мимо, но те даже не соизволили на меня взглянуть. Лишь один старик буркнул: «Иди своей дорогой, парень, и не задерживайся здесь».
Чувствуя себя совершенно опустошенным, я присел на скамью у одного из домов. Голова закружилась от голода и усталости. Казалось, я вот-вот потеряю сознание прямо на этой улице.
Вдруг рядом послышался женский голос:
— Инеистый мох?
Я поднял глаза и увидел пожилую женщину лет шестидесяти, в простом льняном платье. Она с интересом разглядывала перевязь на моем плече, из-под которой торчали остатки целебной травы.
— Да, я обработал ею рану… Вы разбираетесь в травах? — проявил я легкую заинтересованность.
— Самую малость, — как-то странно улыбнулась женщина. — Нечасто встретишь среди смертных того, кто знает что-то в искусстве трав.
— Мой отец был охотником, — пожал плечами я. — Научил тому, что знал сам.
— Идем, — решила, наконец, она. — Помоешься, да отдохнешь. Негоже молодому человеку ходить в таком виде.
Мы направились на окраину поселения, где стоял небольшой деревянный дом с соломенной крышей. У входа росли горшки с разными травами и цветами, а за домом мелькнул небольшой ухоженный огород. Внутри оказалось уютно и опрятно, пахло травяными настоями, причем, если не ошибаюсь, свежими.
Женщина, представившаяся Аннирой, показала мне маленькую комнату с узкой кроватью и столом.
— Отдыхай, пока я подогрею воды для мытья, — сказала она.
Я благодарно кивнул и огляделся. Стены были увешаны разными травами для просушки. На полках аккуратными рядами стояли склянки с настойками и мазями. В углу висел пучок чеснока — очевидно, что женщина была травницей.
На душе стало тепло от того, что я смог найти место, где можно отдохнуть. Хоть кто-то в этом поселении оказался добрым, что не могло не радовать.
Когда Аннира принесла таз с теплой водой и куском мыла, я с наслаждением принялся отмываться после всех скитаний.
Осматривая зажившую рану от волка, я ахнул — на месте укуса не осталось даже шрама! Словно ее и не было никогда. Но инеистый мох не заживляет раны настолько быстро, это я знал точно. За трое суток вряд ли она бы затянулась без следа.
Видимо, техника «Безоблачного неба» постаралась. Что ж, и на том спасибо. Хоть какие-то плюсы, помимо постоянных обязательств.