После этого молодые люди начали наконец расступаться, кто-то подходил и благодарил нас от всего сердца, кто-то ограничился кивком.
— У меня ничего нет с собой, но если судьба сведет нас вдруг вместе снова, я не останусь в долгу, обещаю!
— Вы спасли мне жизнь, старший!
— Спасибо, вам!
Выслушав слова благодарности, мы двинулись к ближайшему тракту уже на закате. Солнце почти коснулось горизонта, окрасив далекие вершины Серебряных Гор в огненные тона. Гилрон шел впереди, опершись на палку, которую прихватил с земли. Все же он восстановился не до конца.
В пути мастер «Лунной Поступи» то и дело бросал на меня изучающие взгляды. Наконец он заговорил, нарушив собственное молчание:
— Прими мою искреннюю благодарность за помощь в сражении с Культом Крови. Ты продержался столь долго против этих негодяев! Конечно, теперь понятно, почему в Бирилунде все эти месяцы орудовали банды работорговцев и бесследно исчезали люди. Эти мерзавцы обосновались прямо под городом, даже не думая таиться! Кощунственная наглость, которую я изначально просмотрел… Я виноват перед тобой. Пришел слишком поздно, просто не ожидая от них такого размаха.
— Никто из нас серьезно не пострадал. Значит, все в порядке. Но, признаться, мне многое непонятно в случившемся. К чему члены Культа Крови устроили все эти ужасные ритуалы с жертвоприношениями? Неужели они настолько фанатики, что готовы пренебречь самым ценным даром — жизнью? — раз уж мужчина начал со мной так открыто говорить, то надо было воспользоваться такой возможностью.
Гилрон помолчал с пару мгновений, собираясь с мыслями. Очевидно, тема оказалась для него непростой.
— Ты заблуждаешься, думая, что Культом Крови двигала лишь одна слепая вера, — наконец произнес он глубоким наставническим голосом. — Их главари отнюдь не фанатики, напротив, весьма прагматичные люди. И все, что они вытворяли своими страшными ритуалами, имело вполне конкретную цель!
Мастер «Лунной Поступи» горестно покачал головой, словно вспомнив нечто ужасное.
— Нельзя отрицать очевидное, Джин. В этом мире существуют и другие пути Возвышения, кроме того, что практикуем мы с тобой. Некоторые из них — грязные, низменные и лежащие в стороне от воли Неба. Демонические культы и культы крови — одни из них. Однако там все же таится мощь, способная увлечь неразумных адептов!
Гилрон выставил вперед руку с зажатым кулаком.
— Чем более мучительна и болезненна была смерть жертвы, чем тяжелее обрывались жизни, тем больше энергии высвобождалось для питания того зловещего алтаря! Таким образом, культисты накапливали редкую и могущественную разновидность Ци, обладающую свойствами преодолевать саму природу Возвышения!
Мои глаза расширились от изумления. Подобное откровение не могло не поразить меня.
— Видишь ли, эта гнусная практика порождала так называемые Кровавые Камни, — вздохнул Гилрон. — По сути своей они весьма схожи с обычными духовными самоцветами. Однако накопленная в них энергия позволяет преодолевать барьеры между ступенями Возвышения без необходимости прорываться через небесные испытания! Представляешь, какую опасность это таит?
Я смутно кивнул в ответ. Выходит, можно возвышаться за счет жизни других практиков, а не своих трудов. Достаточно ужасающее, но то еще искушение для амбициозных адептов, которые бьются над одной ступенью годами…
— И все же самое страшное даже не в этом, — продолжал Гилрон, опережая мои мысли. — Ибо подобный грязный путь требует непомерной платы! Неизбежно приходит время, когда культист, если он зашел слишком далеко, сам утрачивает человеческую природу. Его Ци отравляется зловещей энергией жертв и смертей, превращаясь в нечто чуждое нашему миру!
Мастер горестно покачал головой, обхватив руками импровизированный посох.
— Увы, но некогда человеческое существо постепенно перестает быть таковым… Оно становится чудовищем, неуправляемой тварью, проклятой собственной гордыней! Вечным изгнанником на пути Возвышения, ибо не может продолжать восхождение обычным путем. Именно поэтому культисты столь отчаянно цепляются за свою практику, надеясь достигнуть вершины раньше, чем проявятся необратимые последствия!
Признаюсь, слова Гилрона заставили меня содрогнуться от глубочайшего омерзения. Мысль о том, чтобы отказаться от своей природы, своего человеческого естества, ради жажды силы и власти, казалась мне чем-то, что просто не может существовать в нашем мире.
Но мастер «Лунной Поступи» еще не закончил свой рассказ: