Да, живых тут не осталось.
– Кирилл? А пленных нет?
Оборотень помотал головой, уже вернувшейся в человеческий облик.
– Они даже не разговаривали. Сразу стрелять начали…
– Под проклятием?
– Тебе оружие показать?
– Не надо.
Ирина и так все отлично видела. И следы от пуль, и оружие… пистолеты – старые, кажется, еще военных времен. Ирина взяла посмотреть один…
Да.
Это еще что-то очень старое, "наган" даже с цифрами "1937" и со звездой. Присвоить бы раритет, но кто знает, что на нем висит? Кирилла здесь не ждали и встретили неласково.
– У нас потери есть?
– Пара царапин. Петино проклятие все-таки сработало.
– Ну хоть так… а зачем ты меня сюда тащил?
– Показать, кого мы выручили.
– А надо ли? – засомневалась Ирина. Кирилл фыркнул.
– Все учтено. На, это тебе.
Шапочка-балаклава скрыла и волосы и лицо. Ирина поправила ее и подумала, что потом придется выкинуть. А лучше – сжечь. На руки девушка натянула перчатки – не оставлять отпечатков пальцев. И подумала, что ведет себя, как преступница.
И не оправдание ей жизнь с волками. Вот как некоторые умудряются работать, не отходя от буквы закона? Э-эх…
Ирина и не думала, что в наше время может существовать нечто подобное.
Хотя – почему нет? Человек, как известно, не поменялся еще со времен питекантропа, а значит, и все остальное не изменится. Станет более утонченным или наоборот, более грубым, но не изменится.
Подвал был переоборудован под содержание пленных. Или заложников?
Разделен на отсеки и оснащен решетками с крепкими замками. Тускло теплилась пара лампочек, не то, что не рассеивающих темноту, а скорее, подчеркивающих ее. И в клетках сидели люди.
Шесть человек.
Две женщины, четверо мужчин, и одного из них Ирина отлично знала.
Женя.
Ну, загребись оно лопатой! Ирина едва не застонала в голос, понимая, что ей возиться с этим придурком, ей…
Ладно!
Отмоет и вернет сестричке. И пусть та свое сокровище хоть с кашей сожрет! Хоть что с ним сделает!
Ирина задумчиво покосилась на Кирилла. Оборотень в качестве группы поддержки – отличная штука. Главное, чтобы он согласился. Хотя…. Куда он денется?
А и верно – куда он может деться, если он с такой охотой помогает, отбросив свои дела? А они наверняка есть…
Надо бы подробнее его расспросить и уточнить, чем за это платить придется. Но она ж ему тоже помогала? И с кикиморой, и с собакой… кажется, из нее все же сделают внештатного работника святой инквизиции?
Ирина покосилась на решетки, на людей…
Да и пес с ней, с инквизицией! Вот как хотите, а она бы точно некоторых сволочей методом Томмазо Торквемады допросила. Или кто там еще стопроцентную раскрываемость обеспечивал? Стоит! Еще как стоит! А за такое – вдвойне! Есть вещи, которые просто нельзя допускать. Не если ты порядочный, или законопослушный, а просто, если ты – человек. Нельзя, и все тут.
– Тамара тут?
– Да, – шепотом ответил Кирилл. – Ты…
– Здесь Женя.
– Это который?
Вопрос вырвался почти рычанием. Ирина кивнула в сторону нужной клетки.
– Вон тот.
– Ладно. Я его сейчас достану первым и поговорю. Внятно. А потом будем переправлять всех остальных. Погрузим и поедем.
– Куда именно?
Кирилл и не подумал смущаться.
– В монастырь. Сретенский.[2]
Монастырь этот Ирина отлично знала. Загородный, здоровущий, с кучей паломников, какими-то мощами – местная достопримечательность. Даже не Кораблинская, областная. Народ едет поклониться иконам через полстраны. Да, там не то, что шесть человек, там шесть слонов спрятать можно, не особо напрягаясь.
– Всех – в один?
– И что? Ненадолго же!
Ирина вздохнула.
– Ладно. Я потом заберу этого придурка, отвезу домой.
– Разумеется. Пошли?
– Тамара?
– Постоишь немного на ногах?
– Конечно! Я тебе не мимоза!
– Нет. Ты цинния или монтбреция. Рыженькая, – нахамил оборотень.
– Сам ты… монт! Брехуций!
Ирина обиделась не всерьез. Но поругаться хотелось. Тем более, что Кирилл подошел к решетке, и не особо напрягаясь, дернул замок.
Тот печально загремел по полу. Дужка просто вылетела из пазов. Петли на решетке тоже слегка погнулись. М-да, это как же ей повезло, что с тем оборотнем она не дралась? Размазали бы ее с такой силой, как плевок по асфальту. А учитывая, как она выложилась со всеми этими поисками – проклятиями, размазали бы ее еще раньше. До сих пор ноги плохо держат.
Тут и служебное расследование не аргумент, лучше уж первой выстрелить, чем потом на облачке сидеть, свесив ножки.
– Тамара?
– Д-да…
– Вас там снаружи муж и сын ждут. Проводить разрешите?
– Да…
Остальные люди ждали молча. Интересно, что с ними здесь сделали такого, чтобы они аж дергались? И слова сказать не смели?
Тамара медленно вышла из камеры, пошатываясь, словно ноги ее не держали. Кирилл подхватил ее под локоть.
– Пойдемте наверх. Вас очень ждут.
Ирина пошатывалась, но попробовала идти. Кирилл подхватил ее другой рукой, благо, лестницы широкие, тут и втроем пройти можно. Старая постройка, тогда на пространстве не экономили. Почему-то ведьме ужасно хотелось плакать. Откат пошел, что ли?
Наверху Тамару передали на руки сыну. И получили полноценную истерику. С криками счастья, слезами, соплями… Роман подхватил мать и потащил к отцу. Ирина предположила, что все продолжится и в кузове машины. А Кирилл спускался в подвал второй раз. За Женечкой.
Для беседы с ним, Ирина выбрала кухню. И даже плиту включила.
А что? Кофе тут есть, и не из дешевых сортов, а еще холодильник битком набит. А какая тут посуда… затрофеить, что ли, пару сковородок? У нее таких точно не будет в ближайшие лет десять. Видела она набор в магазине, так вот! Иная ювелирка дешевле стоит!
Ирина как раз сделала себе чашку кофе и утащила из холодильника брусок горького шоколада с орехами, когда в кухню втащили ее первую любовь. За шиворот.
– Хоть одно грубое слово скажешь – язык вырву и засуну. Понял?
Кирилл тряхнул еще раз Женю, для закрепления понимания, бросил его на соседний стул и вышел. Женя растекся по стулу куском подтаявшего холодца, иначе и не скажешь.
Ирина рассматривала бывшего возлюбленного без особого пиетета. И трепета уже в душе не возникало, откуда бы?
Ничего не было.
Усталость, равнодушие, и даже… брезгливость?
Откуда бы?
А оттуда. Ирина хорошо знала себя. Она знала деда, она знала кучу людей. И видит Бог, ни она, ни дед, ни тот же Кирилл не расклеились бы так. Плен там, захват заложников – Кирилл вообще волка загрызть умудрился. А этот поплыл.
Медуза тухлая.
Слякоть.
Ирина понимала, что она пристрастна и даже жестока, что большинство людей на Женином месте сейчас вообще бы валялись в глубоком обмороке, но жалости и понимания в себе отыскать так и не могла. Выжгло их начисто.
Выгорели, когда Ирина впервые шагнула на поляну к старой ведьме.
Или когда она впервые убила? Пусть не человека, пусть ведьму и вурдалака, но кровь на ее руках есть. И от этого не спрячешься. Себе не соврешь.
Или потом, когда под ее руками билась мавка? А Ирина впервые пускала в ход все, на что способна?
Ведьма и сама не знала, когда выгорели в ее душе огрызки и обломки чувств, только вот не было их. Совсем не было. И пепел ветром размело. Оно и к лучшему.
– Ну, рассказывай.
– Иришка…
– Кофе налить?
– Я… да!
Ирина встала, плеснула кофе в чашку, благо, на дне оставалось еще достаточно, турка тут была большая, а экономить чужие продукты она не собиралась.
– Угощайся. Поесть дать?
– Да!!!
– Открой холодильник и возьми, – насмешливо обломала его девушка. А что? Доброта должна иметь меру.