Биение его сердца начало замедляться, а моего — ускоряться, становясь сильнее и растягиваясь. Мои внутренности пели от эйфории, каждая молекула в моем теле пульсировала жизненной силой, пока целебные свойства гибридного яда вибрировали в моей крови.
Боясь выпить слишком много, я замедлила питье до ленивого посасывания, кружа языком по его коже. К моим рукам вернулась сила, и я вцепилась в его спину и голову, прижимая его к себе в объятиях. Милостивая праматерь, я любила того мужчину. Бл*дь, я любила его так сильно и никогда не хотела отпускать.
Он обнимал меня так же крепко. Его бедра терлись об меня, прерывистое дыхание срывалось на хриплые стоны. Его член набух в штанах, и он приподнял нижнюю часть тела.
Я схватила его за крепкую задницу и прижала к себе, умирая от желания ощутить, как мой укус повлиял на него. Сила нашей связи и лихорадочное слияние нашей любви кружило вокруг моей души, заштопывая и исцеляя сломанные частицы.
Его мышцы напряглись, и он попытался отпрянуть, как будто противясь приближению оргазма. Я не была возбуждена, мои внутренности испытывали слишком много ощущений, пока я продолжала исцеляться. Но я хотела его разрядки. Жаждала ее. Так что я продолжала посасывать его вену, и каждый глоточек заставлял его крепче льнуть ко мне.
Он уронил ладони на песок. Все его тело напряглось, и он издал хриплый стон, от которого по нашей связи пронеслось электричество, ударившее меня в сердце и укравшее мое дыхание.
Затем все исчезло во взрыве света.
Глава 34
Первое, что я ощутила, — это умиротворение, спокойствие и теплоту неподвижного воздуха. Я лежала на матрасе и скользнула ладонью по мягким тканям, ища Салема. Чей-то резкий вздох заставил меня распахнуть глаза.
На меня уставились огромные карие глаза, за которыми последовала мягкая улыбка.
— Малышка.
— Ши! — тепло распространилось по моей груди. — Я так по тебе скучала.
Она окутала меня облаком длинных черных кудрей и сильных рук.
— Ох, дорогая, я сходила с ума из-за беспокойства за тебя.
— Прости, — я вдыхала успокаивающий запах ее кожи.
Она пахла безопасностью и семьей. Я была дома, и это осознание вызвало тысячу срочных вопросов.
Пока она обнимала меня, я не ощутила ни одного укола боли. Кто-то одел меня в хлопковые штаны и футболку. Наверное, Ши. Движением языка я ощупала свои зубы. Клыков нет. Я прикоснулась к своей шее, кожа ощущалась гладкой и мягкой. Никакие раны или шрамы не пятнали мои обнаженные руки. Гибридный яд в крови Салема полностью исцелил меня.
— Где Салем? — спросила я.
— Он здесь.
Стрелы обрамляли бетонные стены, черно-белая картина моей матери висела над моей кроватью. Я никогда не проводила много времени в своей комнате, и теперь она казалась спартанской и пустой.
— Мне нужно увидеть его, — сказала я. — Он…?
— Жив и в безопасности.
Я тяжело выдохнула.
— Он привез тебя сюда прошлой ночью, — она провела нежной рукой по моим волосам. — Он и светловолосый мужчина.
— Мужчина? Ты имеешь в виду Эребуса? У них есть клыки? Гибриды… они…?
— Притормози, — она обхватила мое лицо руками. — Я знаю, у тебя есть вопросы. Просто… дай мне посмотреть на тебя, пока твои папы не ворвались сюда и не захватили все.
Ее кожа цвета мокко покрылась морщинами от беспокойства, пока она всматривалась в мои глаза. Может, она была лучшей подругой моей матери и биологической матерью Эдди, но для меня она была матерью во всех важных отношениях.
Я стиснула ее запястья, и нежданная пелена слез размыла все перед глазами.
— Я умерла, Ши.
— Я знаю, — мягко сказала она. — Салем нам все рассказал.
Все? Я в этом сомневалась. И даже если так, он не знал одного.
— Я видела ее, — на глаза навернулось еще больше слез, повисших на ресницах. — Она… она говорила со мной.
Ши была сильной женщиной, одной из самых сильных людей, которых я знала. Так что когда ее подбородок задрожал, я не выдержала. Рыдание сорвалось с моих губ потоком эмоций, которые я уже не могла сдерживать. Она обнимала меня, пока я плакала, и звук ее собственного плача заставлял меня рыдать еще сильнее.
Я рассказала ей о своей смерти, об ослепительном свете ауры моей матери, о словах, которыми мы обменялись, и об умиротворении, которое она источала. Мой голос дрожал, излагая детали, и когда я дошла до части про угасающий свет и прилив темноты, позади меня кто-то резко втянул воздух.
Я обернулась через плечо и увидела своих отцов, стоящих на пороге открытой двери. Судя по мучительным выражениям их лиц, они слышали каждое слово.