— Какого…? — я обхватила пальцами его шею сзади, чтобы не дать отстраниться. — У тебя щетина.
Ее едва можно было назвать небритостью, волоски почти нельзя было различить невооруженным взглядом. Я приподнялась на цыпочки и притянула Салема к себе, потираясь щекой об его щеку и упиваясь царапающим жжением.
— Я так понимаю, тебе нравится, — он усмехнулся, и этот звук отозвался приятной дрожью на коже.
— Я люблю тебя, — я медленно поцеловала его, тая в объятиях и проклиная каждый дюйм хлопка, разделявший нас. — Я так сильно по тебе скучала, — выдохнула я ему в рот. — Я была такой тупой, глупой и упрямой, что не могла почувствовать тебя. Но теперь я чувствую тебя, твой жар вокруг меня, силу в твоем теле, твою любовь, искрящую в нашей связи, — я облизала губы, куснула его за подбородок и вернулась к его губам, переплетая его язык со своим. — Ты ненавидишь меня за то, что я сделала тебя человеком?
— Бл*дь, я люблю тебя, Доун, — он дернул меня обратно для очередного поцелуя, сминая мои губы.
Я отстранилась.
— Когда я укусила тебя, ты знал, что выживешь?
— Я знал, что выживешь ты. Я видел яд в своих венах, — он завладел моим ртом.
Этот мужчина действительно был готов умереть за меня, и его поцелуи будут вечно напоминать мне, как близко я подошла к тому, чтобы потерять его.
Я снова разорвала поцелуй.
— Когда я потеряла сознание, был взрыв света. Ты видел это?
Салем подхватил меня за ноги сзади и приподнял у стены, обернув мои бедра вокруг своей талии и удерживая меня на месте давлением своего тела.
— Твой укус произвел на меня неконтролируемый эффект.
— У тебя встал, — мои глаза широко раскрылись. — Ты кончил? Вот что я почувствовала?
— Ага, — Салем скользнул рукой в мои волосы, удерживая мое лицо, и прижался улыбкой к моим губам. — Это уже не первый раз, когда ты заставила меня кончить в штаны. И, наверное, не последний.
Я рассмеялась.
— Наша любовь такая упрямая и неряшливая.
— Это путь проб и ошибок, — он лизнул мои губы, покусывая и изучая.
— И прощения и принятия.
— Приказов и подчинения, — он куснул мои губы.
— Сумерек и рассвета, — я куснула его в ответ.
— Я хочу тебя, — сказал он, и по его телу пробежала дрожь.
— Мм. Я хочу, чтобы ты увидел рассвет.
— Я ее вижу, и она прекрасна как никогда.
Сильный удар моего возрожденного сердца гулко отдался в ушах. Что, если солнце все еще могло ему навредить?
— Мы можем посмотреть на рассвет из сада моей матери, — сказала я. — Там есть навес…
— Ладно, — он провел пальцами по моей щеке. — Покажи мне этот рассвет, который никогда не будет таким потрясающим, как та, что есть у меня.
Глава 35
С трепетом в животе я повела Салема к статуи моей матери посреди цветущей растительности. Сад располагался наверху генераторного помещения у основания дамбы. Рано утром здесь никого не было. Только он, я и множество укромных альковов, чтобы утолить жажду, горящую в нашей связи. Всякий раз, когда Салем переводил взгляд этих великолепных светящихся глаз в мою сторону, он рисковал узнать, как именно я скучала по каждому твердому дюйму его тела.
Но настоящий риск лежал на востоке, позади каньона из красных скал. Небо светлело над открытыми стропилами сада. Солнце должно взойти в любую минуту.
Я остановилась прямо за укрытием навеса и дверью, которая вела внутрь дамбы. Если его кожа начнет гореть, то спасение находится в двух секундах бега.
Салем запрокинул голову, окидывая взглядом колоссальную стену плотины Гувера.
— Я знал, что эта штука огромна, но черт возьми…
— Звучит как реплика, уместная для постели.
— В постели много чего можно сказать, — его губы дрогнули.
Я взмахнула рукой, указывая на свое тело.
— 152 сантиметра удовольствия и сплошной шарик энергии. Я буквально брызжу колкими репликами в ответ.
Он рассмеялся, и его глаза блеснули.
— Теперь, когда ты превратила всех гибридов в людей, вероятно, ты сможешь превращать все аспекты жизни в пошлые намеки и зарабатывать на жизнь как бродячий артист.
— Может, я так и сделаю, — я провела пальцем по его рубашке, наслаждаясь жесткими впадинами под тканью. — Пошлые намеки всегда ценятся по достоинству, потому что сама жизнь передается половым путем.