— Но как?
— Раздвинь ей булочки и пригласи присоединиться.
— Что?!
— Давай, делай, — цыкнул Джирайя, он был серьезен как никогда, а то Сарутоби нас в капусту изрубит. В пекинскую.
Минато, скрепя сердце, пришлось выполнить это условие. Он раздвинул девушке ягодицы и пригласил гостей. Те оказались заядлыми любителями делать это «во вторую» и тут же выстроились в очередь со смазкой наготове. Далее Кушина, на которую уже вовсю подействовало возбуждающее средство, помнила только, как ее драли и драли, нещадно растягивая узенький зад, а ей все было мало. Потом она отключилась.
***
Проснулась Кушина в одной постели с Минато, а тот ее крепко обнимал. Попка ужасно болела, но ей почему-то было на это совершенно наплевать. Сама не понимая отчего, она чувствовала себя хорошо, хоть это и было как-то ненормально. В голову лезли всякие странные мысли о том, что раз уж они с этим парнем пережили такое, то им уже ничего не будет страшно в личной жизни. А еще о том, что она была бы вовсе не прочь вот так каждое утро с ним просыпаться. «Хоть замуж за такого выходи», — иронично подумала Узумаки, попутно представляя афишу с надписью: «Сегодня на сцене нашего борделя выступает супружеский дуэт извращенцев». Тут она громко рассмеялась, разбудив Минато, а заодно и спихнув его ногой с кровати. Того огорчило не столь «романтическое» пробуждение, сколь то, что он опоздал на занятия, окончательно и бесповоротно.
========== Часть 17 ==========
После того случая во время выступления, когда Джирайя получил от ученика разрешение трахнуть его возлюбленную, шальные и похотливые мыслишки никак не желали оставить его в покое. Эта девица была такой горячей штучкой, что ему вновь невольно хотелось ее «потренировать». Было в ней что-то такое, что не поддавалось описанию. И дело было даже не в узенькой упругой щелке юной прелестницы. Джирайя чувствовал в ней развратный потенциал. Все-таки он был хорошим учителем (пусть и не в том предмете, который принято преподавать в учебных заведениях), и в нем играл некий преподавательский интерес, если можно так выразиться. При должном обучении искусству разврата эта девчонка могла бы стать особым предметом его гордости. А еще, как говорится, приятное с полезным — он тоже получит массу удовольствия, развлекаясь с ней.
Так что Джирайя, недолго терзаясь угрызениями чего бы там ни было, завалился к ней в комнату. Кушина как раз пыталась переодеться, когда ее подхватили легко, как тряпичную куклу, сорвали то немногое, что она успела надеть, и повалили на кровать, прижав могучими телесами сверху. Та отчаянно брыкалась, но куда там. Джирайя решил начать сразу с главного, минуя предварительные ласки, о которых сам же усердно долдонил ученику. Он расстегнул ширинку, раздвинул ей ноги и стал потираться наливающимся членом об ее промежность.
— Ах ты, старый извращенец! — орала Хабанеро.
— Брось, тебе же вчера понравилось, — прошептал он ей на ушко елико эротично. — Ты так от души стонала, когда я тебя вертел!
— Пошел ты!
— Да ладно тебе кривляться. Тебя же не удовлетворяет наш герой Минато. Женилка у него маловата, да и умение не то. — Он приставил кончик члена ко входу: — Такой девочке как ты нужен хрен побольше, чтобы оттянуться на всю катушку, — с этими словами он вошел под пронзительный визг и последовавшую за ним отборную ругань партнерши. Откровенно говоря, даже видавшего виды Джирайю поражало умение этой миловидной девицы выражаться хуже портового грузчика.
Пару мгновений спустя они уже оба наслаждались процессом. Кушина и сама поверить не могла, что ловит кайф оттого, что ее насилует старый хрыч здоровенным членом. Джирайя снова ловко управлял процессом, менял позы, ритм и частоту фрикций, прочувствуя, как бы доставить ей большее наслаждение. Кушина уже даже начинала жалеть, что не дала ему еще раньше.
Под конец всего этого, когда они, разомлевшие, лежали на старенькой койке, неизвестно как выдержавшей весь этот бурный процесс, Джирайя, до этого погрузившийся в приятную дрему, открыл глаза и хитренько так промурлыкал партнерше, которую крепко к себе прижимал:
— Что, детка, правда же с папочкой лучше?
— Да иди ты, — буркнула та, попытавшись двинуть ему в ребра локтем.
— Горячая штучка, — продолжал мурлыкать Джирайя и с наслаждением мял ее попку. Затем вознамерился просунуть свои шаловливые пальчики между половых губок и поозоровать ими там, но получил по рукам. «Ничего, — думал он, — ежедневная дрессировка в постели, хорошее половое воспитание большим членом и наша строптивая цыпочка станет как шелковая».
Вслух же он предложил ей кое-что интересное, но прежде долго выпытывал насчет ее чувств к Минато.
***
Кое-что интересное шокировало Намикадзе почти до инфаркта: придя на работу он увидел, как изрядно подвыпившая Кушина азартно скачет верхом на наставнике, с похабными стонами насаживаясь и вертясь на его здоровенном хозяйстве. И время от времени вскрикивая, какой он большой и горячий. После Джирайя поставил ее раком и начал активно двигаться, иногда приостанавливаясь, чтобы подтрахать ее пальцами в задницу. Минато так и не понял, что же произошло и как ему на это реагировать, но Кушина, увидев его, закричала:
— Ревнуешь, жалкий трус?! Ты такой никчемный! И член у тебя маленький! Да тебя этот старый извращенец никогда ничему не научит. Тебе же не отрастить такой вертел, как у него. Тебе не сравнится с ним никогда!
Джирайя хоть и был в полном угаре, но косился на ученика с явным сочувствием. Минато, конечно, мог быть и смелым, и решительным, но иногда его следовало растормошить.
Минато в смятении подождал в коридоре, пока те закончат. Наконец открылась дверь, и на пороге появилась Узумаки в чем мать родила. Он озадаченно смотрел на довольную, пошатывающуюся Кушину. Та, взлохмаченная хуже ведьмы, после бурного секса, растянулась в томно-мечтательной улыбке и вдруг сказала:
— Тебе еще учиться и учиться, чтобы трахаться как он.
После она засмеялась и, покачиваясь, направилась к себе.
***
Так повторялось еще несколько дней, пока Кушина не присмирела под богатырской фигурой Джирайи и стала отдаваться с явной охотой. Она каждый раз с изумлением наблюдала, как ее женское естество поглощает в свои недра его огроменный член, недоумевая, как он там вообще умещается. Она уже практически начала себя ощущать эдакой опытной гетерой или что-то вроде. Джи же начинал каждый раз против своей собственной методики с грубого секса, а после, в зависимости от того, насколько была податлива партнерша, вознаграждал ее ласками, хоть после они, казалось, были уже и не так актуальны. Так он объезжал эту строптивую кобылицу.
Кушина понимала, что этот похотливый старикашка (хотя он был вовсе и не стар, просто она его так обзывала) пользуется ей на халяву, делая вид, что помогает парню.
— Что, решил сделать домашнюю работу за ученика? — едко осведомилась она в очередной раз.
— Он еще мальчишка, — добро улыбнулся Джи, — а тебе нужен опытный мужчина. Опыт приходит с годами практики, а у нас нет столько времени.
— Тебе просто нравится меня трахать, — зло прищурилась она.
— Нравится, — честно ответил Джи. — Ты такая горячая штучка! В тебе огромный секс-потенциал, — шепнул он ей на ушко возбужденно. — Ты очень страстная женщина… — с этими словами он принялся целовать ее в шею, спускаясь все ниже и ниже, и ниже…
Кушина была польщена. Настолько, что сама в этот раз обвила его руками и раздвинула ноги. Этот старый обольститель знал, как поднять ее женскую самооценку. Между ними возникла та связь, которая возникает между постоянными партнерами. И раз уж неизбежно то, что он собирается постоянно ее иметь, то почему бы не попытаться получить от этого удовольствие, решила она.
Что же касается выполнения работы «за того парня», Кушина была совершенно права, а Джи понимал, что, по сути, оказывает ему медвежью услугу и с этим надо что-то делать. Тут ему пришла в голову отличная идея. Он поинтересовался у юной любовницы, как она смотрит на то, что они с Минато поработают вместе. Та была не против, в конце концов, парень ей все же нравился. На вопрос, как конкретно им надо вместе поработать, Джирайя ответил, что должен над этим еще подумать. После этот пройдоха заявил, что ему нужно вдохновение и лестью выудил из Великой и Ужасной Хабанеро обещание побыть его музой.