***
Кушина не переставала поражаться неиссякаемой извращенной фантазии Джирайи. В этот раз то, что они вытворяли, понравилось даже ей. Жаб, снова уединившись с ней в уютном уголке, разделся и развалился на постеленном на полу матрасике. Кушина, не дожидаясь приглашения, стянула с себя всю одежду сама, кинула в стороне и выжидательно уставилась на этого развратника.
— И что я должна делать? — ядовито осведомилась она.
— А что ты хочешь делать? — ответил вопросом на вопрос Жаб.
— Ничего, если честно, — хмыкнула та. — Оставила бы тебя здесь валяться, а сама бы выкинула твою одежду в мусор. Тебе же нравится голышом бегать?
— Злая ты, — делано надулся тот. — Не знаешь, чем заняться, помассируй меня ножками, а то поясницу что-то ломит, — он повернулся вверх спиной и показал пальчиком на больное место.
— А больше у тебя нигде не ломит? — дерзко процедила Узумаки со всей силы наступая тому на поясницу. Джирайя охнул. — Здесь? Здесь? Может, здесь? — продолжала она беспощадно топать, желая по возможности оставить тому на память синяки.
— Да, да… Здесь… И вот здесь тоже, детка! — кряхтел Джирайя, жертвуя собой на благо искусства любви.
— Что, перетрудился развратничая? — злорадствовала Хабанеро, продолжая орудовать сперва одной ногой, потом второй, а потом и вовсе встала на мужчину обеими. — А писюн твой вонючий не надо помассировать? А то ты только скажи, мне же нетрудно! — продолжала язвить она, все больше входя во вкус и намереваясь хорошенько наподдать ему заодно по заднице. Но не успела Кушина как следует завестись и понестись, заправляя оскорбления одно почище другого, как Джирайя прервал ее, воскликнув:
— Отличная мысль!
Он снова перевернулся на спину, подложив руки под голову, и развел в стороны ноги, открывая ей потрясающий вид на свои могучие волосатые яйца.
— Валяй, — разрешил Джирайя и предупреждающе добавил: — Только ты с ним уж понежней, не отдави папуле хозяйство, будь добра.
— Уж как пойдет, — процедила сквозь зубы Хабанеро, слегка раздосадованная тем, что вынуждена делать то, что сама же и предложила. Ну кто ее за язык-то тянул? А, впрочем, наступить ногой на яйца этому развратному старикашке будет очень даже приятно!
И она наступила ему правой ногой на мягкое, очень мягкое место. Мошонка волнообразно перекатывалась под пальцами, волосы щекотали ногу. Кушина надавила посильнее, Джирайя издал довольное: «А-а-а». Узумаки сделала еще несколько пробных нажатий почти одними пальцами ноги, а потом осмелела и наступила всей ступней, придавив сверху ствол и прижав большим пальцем головку. По физиономии Жаба гуляла довольная улыбка. Решив, что нечего ему так кайфовать, она перенесла на ногу свой вес и начала бесчинствовать. Вскоре причиндал Джирайи, словно бы в качестве протеста против таких издевательств, воинственно восстал колом. Пофутболив его немного разные стороны, Хабанеро прицелилась, будто желала забить гол, но тут мужчина резко сел и подсказал правильную идею:
— Обхвати его ножками и помассируй.
У Кушины все равно не было мысли получше, так что та уселась напротив, обхватила стопами его член и усердно принялась мять, чувствуя, как он пульсирует.
— Да, да, детка! Посильнее. Не останавливайся. О, как хорошо! — пыхтел большой Жаб, блаженствуя.
Кушина поднажала, не желая давать пощады ни Джирайе, ни его огромному дружку, терзавших ее последнее время постоянно. Может, ей и нравилось то, что он имел ее каждый день просто до фантастического оргазма. Это в ее глазах его не оправдывало. Вот теперь она тоже сделает ему приятное. Вот так бы еще, чтобы мало не показалось!
Она перешла на предельно возможную скорость и окучивала стояк Джирайи то двумя ногами одновременно, то ими по очереди. Вдруг мужчина напрягся и разродился таким мощным фонтаном семени, что Кушина сама обалдела от произведенного эффекта.
— О да! — выдохнул Джирайя и повалился на спину, полностью удовлетворенный, хоть и немного с отбитыми яйцами. Кушина что-то язвительно ворчала и вытирала испачканные ноги о край матраса.
После этого на довольного Джирайю действительно снизошло вдохновение, и ему пришла в голову мысль о том, что для наиболее полного раскрытия потенциала обоих его учеников сперва необходимо дать им возможность как следует разрядиться. В этих целях он, не мудрствуя лукаво, решил попробовать кое-что из ранее изученного, но, так сказать, под другим углом. Он поведал часть своей задумки Помидорке, слегка утаив, в каком именно качестве она будет в ней участвовать, а все подозрения загладил торжественным обещанием разрешить ей оттянуться по полной и не стесняясь в выражениях. Это ее вполне устроило. Тем более, что для начала требовалось как раз хорошенько подоставать Минато, пока того основательно не проберет. Уж кому-кому, а ей это, определенно, было по плечу. И Хабанеро взялась за дело со всем энтузиазмом.
***
Под кое-чем стареньким Джирайя подразумевал порку. Только в этот раз он снабдил плеткою не только Минато, но и Кушину, а затем умело стравил их.
Кушина отрывалась по полной программе, ни в чем себе не отказывая. Она обзывала Минато последними словами, хотя он ей и нравился, сумев довести до бешенства даже его. Он перестал сдерживаться и хорошенько выложился, пока ее хлестал. В то время, как молодежь выпускала пар, Джи то и дело подначивал, подбадривая Кушину репликами типа «Так его, этого сопливого мальчишку!», а Минато — «Врежь хорошенько этой шлюшке!», в конце добавляя, что хочет побольше экспрессии. Те лишь на секунду уставились на него с немым вопросом: «Ты за кого болеешь?», но после быстро вернулись к своему занятию.
Данное мероприятие они провели не раз. Минато быстро обнаружил, что сильно возбуждается, глядя на пляшущие под плеткой упругие ягодицы Кушины, а та, в свою очередь, не могла не заметить, что заводится от обжигающих ударов, особенно по попке. Когда запас сил и сквернословия иссякал, процедура порки заканчивалась быстрым и пылким юношеским сексом, что безумно нравилось им обоим и вызывало искреннее восхищение у Джирайи.
========== Часть 18 ==========
После того, как молодежь вдоволь повыпускала пар, лупя друг друга, Джирайя решил, что пора слегка углубиться в изыски и, главное, наконец достичь той цели в укрощении Помидорки, коей им так и не удалось достичь ранее: заставить ее получать удовольствие от подчинения и желать его. Потерявшая бдительность Кушина, которую в честь ее последних успехов перестали постоянно запирать, была предательски скручена Большим Жабом и растянута для экзекуции.
— Это вовсе не для того, чтобы унизить тебя или из желания сделать тебе больно, — пояснял Джирайя, хорошенько окучивая попку Кушины. — Тебе надо помочь раскрыть потенциал. — Он сделал паузу и пояснил: — Ты у нас и так горячая цыпочка, но это вовсе ведь не значит, что ты не можешь лучше. Тебе просто надо перестать зажиматься в своей злобе и позволить себе покайфовать в руках опытного партнера. Научись уже отдаваться, а не давать по большому одолжению.
— Сам бы сейчас слышал, что ты несешь, извращенец! — прошипела Узумаки.
— Расслабься, детка! Просто перестань кривляться, и почувствуй радость оттого, что тебя натянут не по разочку. Гордись собой за то, что ты так здорово умеешь позволять это делать, — продолжал он, не слушая ее. — Ты должна не просто научиться быть шелковой, а разрешить себе это делать. Не отравляй свою страсть ядом злобы! — закончил он уже как-то совсем поэтично.
Тут уж Кушина окончательно потеряла мысль и начала по обыкновению активно извиваться, мешая процессу порки.
— Игры с сопротивлением тоже интересны, но разве тебе не хочется попробовать что-нибудь новенькое? — поинтересовался Джи, делая перерывчик для смены орудия пытки.