На все вопросы касательно предстоящего мероприятия Джи уклончиво отвечал, что будет что-то вроде вольной программы. Минато так увлекся, восторженно глядя на эротически оформленную кружевами Кушину, что как-то не заподозрил в его словах ничего такого особенного.
В зале, куда привели Кушину, оказалась куча мужиков разной степени раздетости. Кто-то разоблачился только по пояс, кто-то совсем оголился, а кто-то уже вовсю настраивался, поглаживая причиндал. Далее Минато, к его полному недоумению, отодвинули в сторонку и стало ясно, что под «вольной программой» подразумевалось не что иное, как то, что она попросту их всех обслужит.
Мужики резво, с откровенным удовольствием, обступили девицу и стали лапать за все места. Кто-то уже начал стягивать кружевные чулочки (с которыми та расставалась без всякого сожаления, ибо не любила подобные неудобные вещи), желая понюхать или чтобы ими подрочить. Кушина выглядела равнодушной ко всему происходящему, но горящие щеки и уши выдавали кипящую в ней злость. Чтобы как-то отвлечься от неприятного действия, она представляла сейчас, как изуверски, медленно и мучительно их всех убивает. Это доставляло ей хоть небольшую радость.
Позади всего этого действа незаметно появился Хирузен. Он тихо наблюдал за происходящим, словно чего-то ожидая. Девушка к этому времени была уже практически полностью раздета и повалена на пол, наиболее активный клиент вылизывал ее между ног. У Минато щемило сердце. Ему было невыносимо глядеть на то, как другие мужчины устраиваются поудобнее, чтобы поиметь ее все разом, хлопают ее по заднице, щипают за ляжки, грубо хватают за грудь, а она смотрит на него обреченно и с презрением.
Когда на нее навалились, в голове у Минато что-то замкнуло и взорвалось. Он испытал такой приступ ярости, какого не испытывал никогда в жизни. Сам не понимая, что и как делает, он рванул вперед и рявкнул с такой силой, что взрослые мужики вдруг изумленно отпрянули, послушались и отпустили ее. «Прости, старик, — сказал кто-то, — не знали, что эта цыпочка твоя».
Все перевели взгляды на хозяина. Хирузен молча кивнул, и клиенты неожиданно разошлись, унося в качестве сувениров части эротического костюма. Намикадзе переключился на шефа.
— Накажешь меня? — спросил он с вызовом.
— Нет, — ответил тот, помедлив, и сделал паузу. — Я увидел, что хотел.
Кушина только вздохнула:
— Спаситель хренов.
***
Некоторое время Кушину никто не трогал. Джирайя, чтобы та не сидела без дела, заставил ее помогать таскать всякие мелочи: еду и напитки, постельное белье, коробки с презервативами и прочее. Пока Узумаки работала на посылках, Джирайя растасовывал девочек по клиентам. Возвращаясь с очередного «обхода», он натолкнулся на директора.
— Сегодня у нас будет особый клиент, — Хирузен был мрачен.
— И кто же, если не секрет? — полюбопытствовал Джирайя.
— Один мой давний знакомый. И наш постоянный посетитель.
— Вот как.
— Он интересовался новенькой.
— Хочешь сказать…
— Да, вам придется ее приготовить.
— Ты же обещал парню, что она будет только его.
— Я, кажется, ясно дал понять, что это временно, — отрезал Хирузен. Он словно задумался о чем-то своем, а потом добавил: — Ты его знаешь, это Шимура Данзо. И у него особые предпочтения.
— Э-э-э… — протянул Джирайя, который уже знал заранее, что добром это не кончится.
***
Большой Жаб поймал Помидорку, сбагрил ее груз другой девушке и начал разговор:
— Тут такое дело… В общем, есть один клиент, и он хочет именно тебя. — Он перехватил ее злобный, негодующий взгляд и замахал руками: — Знаю-знаю, мы тебе обещали, но это очень влиятельный человек, так что важно обслужить его по высшему разряду.
— Если вам так важен этот хмырь, ну и ублажайте его сами! — рявкнула возмущенная до крайности Хабанеро.
— Ты не понимаешь, — Джирайя был серьезен, как никогда, — у этого человека очень длинные руки. Если тебя не заботит собственная судьба, то подумай хотя бы о твоих близких.
— У меня никого нет, — у Кушины впервые было такое чувство, что она даже рада этому обстоятельству.
— А друзья?
— Друзья? — горько хмыкнула Узумаки, но тут подумала про Микото.
— Ты как-то упоминала, что приехала в город к подруге, — подловил Джирайя.
— Ну да.
— Тогда подумай о подруге. — Он склонился к Кушине и произнес как можно более убедительно и вместе с тем как-то немного таинственно: — В нашем большом городе с миленькими девушками ежедневно случаются разные страшные неприятности.
Насчет последнего Джирайя, несомненно, был прав, — Кушина сама была живым тому примером, — хоть в целом и блефовал: вряд ли господин Данзо стал бы заниматься подобными мелочами. Хотя, когда речь шла об этом человеке, ожидать порой можно было действительно чего угодно.
— Всего один разочек! — уверял Джирайя.
— И что такого особенного я должна сделать? — процедила Хабанеро, подавляя собственный гнев. Ей вовсе не хотелось чтобы из-за совершенной ею глупости пострадала еще и Микото.
Жаб натужно размышлял, как бы рассказать ей потактичнее, но это было сложновато. Пугать ее заранее ему не хотелось, но и умалчивать о подобном тоже не стоило.
— Мы тебя к такому не готовили, — Джирайя пытался подобрать слова. — Видишь ли, господин Данзо любит игры с удавками. Он душит своих любовниц, перед тем, как кончить.
— Что?! — в ужасе вытаращила глаза Кушина.
— Для таких услуг у нас есть специальный персонал, но именно сегодня он требует тебя. — Старший помощник директора внимательно посмотрел на девушку: — Думаю, лучшее, что мы можем сделать, это порепетировать заранее. Хотя одного сеанса здесь недостаточно, нужна практика, но все лучше, чем ты с непривычки испытаешь подобный шок.
— Да вы здесь все психи! — вскинулась Хабанеро. — Я на такое не соглашусь! Ни за что!
Джирайя ловко сграбастал ее рукой за талию и прижал к себе, успокаивая:
— Самое главное, — сказал он, — сохранять спокойствие. Ты не должна бояться и волноваться. Господин Данзо пока еще никого не задушил. Я покажу тебе, как правильно дышать.
В общем, Джирайя не был бы собой, если бы не смог ее уболтать. Мужчина обладал настоящим писательским талантом: ловко сочинял, лихо закручивал, подбирал красочные эпитеты, и вскоре Узумаки поняла, что ее собственная судьба и спокойная жизнь подруги исключительно в ее руках, ее жертва не будет напрасной и далее по тексту. Большой Жаб обещал подготовить ее ко всему, так сказать, в щадящем режиме. Он свое дело знал, так что она согласилась на эту безумную затею.
Джирайя привел ее в небольшую комнату с весьма скромной обстановкой, посередине которой находилась развороченная кровать, пружинный матрас от нее был снят и кинут на полу рядом. Он оказался достаточно жестким и упругим, как раз для подобных затей. Жаб раздел Помидорку, чтобы ей ничто не мешало, на всякий случай включил вентиляцию, дабы обеспечить движение воздуха и разложил ее на матрасе, предварительно успокаивая нежными поглаживаниями и инструктируя.
— Главное, ни в коем случае не паникуй, иначе паника может спровоцировать полноценное удушье с летальным исходом, — сказал он спокойно, но даже Кровавая Хабанеро, Великая и Ужасная, при этих словах побледнела. — Я буду сперва нажимать потихоньку. Если почувствуешь приступ страха, махни рукой и я прекращу. Хорошо?
— Ладно, — буркнула Узумаки.
— Умница, — Джирайя чмокнул ее в висок. — Приступим.
Он велел Помидорке сперва ровно подышать. Затем обхватил руками ее горло и начал душить, так, не сильно. Узумаки знала, что это все не всерьез, потому оставалась хладнокровна несмотря на нехватку воздуха. Через несколько секунд Джирайя разжал хватку и ее отпустил, дал ей расслабиться, отдышаться, а когда та заверила, что готова, сделал второй заход. На этот раз он сжимал ее горло сильнее и держал на нем руки дольше. Кушина начала дергаться, судорожно хватать ртом воздух, а заодно пыталась заехать в нос тренеру.