— И что же ты такого хочешь мне сказать? — спросила она без особого интереса.
— Если я тебе скажу, то ты больше не захочешь меня видеть, — признался он.
— Говори как есть, чего кота за хвост тянешь? — строго настаивала Кушина.
— Ты… ты мне очень нравишься… — выдавил из себя Минато.
— Свежо предание, — хмыкнула Узумаки.
— Я… Я все это время пытался найти способ тебя вызволить, — начал он издалека. — В общем, у нас с Мастером был уговор, что-то вроде пари даже, — он неловко почесал в затылке, съежившись под строгим взглядом любимой. — Он обещал, что если мне удастся тебя укротить, то он отдаст мне тебя насовсем.
— Что?!
— Прости, я делал это только ради тебя.
— Ты дрессировал из меня покорную шлюху, а я должна во все это верить? — вскипела она, желая врезать ему хорошенько.
— Я хотел только вызволить тебя, — оправдывался он. — Но ты права, способ, которым я это делал, это было нечестно по отношению к тебе. Так что если хочешь, избей меня посильнее, с этими словами он шагнул вперед и подставился для удара, обреченно глядя в эти полные ненависти глаза. Как же больно было видеть в ее взгляде ненависть к нему. Намного больнее, чем дать ей себя избить.
Кушина почувствовала, что не смотря на все их прежние игры с колотушками не сможет поднять на него руку: настолько жалко он сейчас выглядел. Она закричала что-то бессмысленное в бессильной ярости, была заключена в крепкие объятия и долго успокаиваема нежными поцелуями.
— Я тебя больше никому не отдам, — заверил Минато.
— Только попробуй…
— Простишь меня?
— Сперва хорошенько тебе отомщу, — злобно пообещала Хабанеро.
— Вынужден покориться, — он встал перед ней на колени. — Что я должен делать?
— Испробую на тебе то, что вы вытворяли со мной. Почувствуешь себя в моей шкуре.
— Согласен на все.
И Кушина направилась, чтобы достать из ящика стола плетку и наручники, оставленные накануне Джирайей…
***
Было утро выходного дня. Минато, потирая натруженный зад и все остальное тоже, с чувством отпущенных ему грехов, мирно завтракал в компании опекунов. Ему было ужасно неловко перед Хирузеном, он даже хотел извиниться за недавнее дерзкое поведение. Но тот только рукой махнул. У него был к парню серьезный разговор, но по другому вопросу.
— Вот, держи, — Хирузен протянул Минато буклет. — Я ни на чем не настаиваю, но, по-моему, неплохой вариант, как считаешь?
— Это же… — Намикадзе уставился в информацию об одном из самых престижных юридических городских вузов.
— И вот еще, — Сарутоби подкинул еще парочку проспектов. — У меня там связи, так что проблем не будет. — Он усмехнулся: — Хотя с твоими способностями мои связи тебе бы и так не понадобились. Просто хотел сэкономить твое время на поиски.
— Но я не могу принять такой подарок, — замотал головой Минато.
— Я же твой опекун и должен заботится о тебе. Кроме того это никакой не подарок, а, считай, аванс за твою будущую работу. Я же хочу, чтобы мое дело перешло в руки высокообразованного руководителя. — Он коварно улыбнулся: — Здесь ведь одних талантов на поприще разврата мало. Тут не отделаешься одним умением укрощать строптивых девиц, — довольный своей остротой, он засмеялся, заставляя его смутиться.
Перед Минато открывались новые перспективы. Отказываться от предложенных опекуном вариантов было бы просто глупо. Даже если у него в будущем и не сложится с бордельным бизнесом (в чем он уже почему-то сильно сомневался), то с таким солидным образованием и «говорящим за себя» дипломом, можно будет устроится на хорошую должность где угодно и обеспечить себя и свою семью. Тут он подумал о Кушине, и ему почему-то вдруг стало так легко и весело, как не было уже давно со всеми этими навалившимися проблемами.
***
Джирайя пригласил Минато и Кушину в кабинет директора. Минато был как на иголках, так как догадывался, что происходит.
— Можете меня поздравить, — сказал ученикам весьма довольный Большой Жаб. — С завтрашнего дня я официально директор.
— Поздравляю, — кивнул Минато.
— Директор борделя — весьма подходящая должность для такого развратника, — насмешливо заметила Кушина.
— Ну что ж, ребятки, вам остается последнее испытание, — с грустью вздохнул учитель, он достал из стола папку и протянул им. В ней обнаружились бумаги и толстый конверт. Пока Минато разглядывал документ, который оказался контрактом Кушины, та открыла конверт и обнаружила в нем свои документы и толстенную пачку денег в крупных купюрах. Узумаки вопросительно уставилась на Джирайю. — У нас сегодня день выдачи зарплаты, — пошутил тот.
— Значит, я могу идти? — уточнила на всякий случай Кушина.
— А ты хочешь остаться, Помидорка? — с надеждой спросил Джирайя.
— Вот еще! Я ухожу! — решительно отрезала Хабанеро, и встала, чтобы отправиться за своими вещами.
— А поцеловать? — обижено протянул Джирайя, выпячивая губы.
— Так и быть, — усмехнулась Кушина. Она сама подошла к Жабу, закинула ему руки на шею, притянула к себе и даже позволила тому себя поцеловать взасос под не особо довольным взглядом Минато, а сама крепко схватила его за довольно увесистые яйца и хорошенько сжала.
— Горячая штучка!.. — выдохнул Джи, повторяясь по привычке.
Кушина в это же время уже тянула загребущие ручонки к стоящему на столе телефонному аппарату. Получив, наконец, свободу действия, она сразу же позвонила подруге.
— Кушина! Я ужасно волновалась! Где ты пропадала? — воскликнула Микото, едва не уронив телефон.
— Попала в переделку… — виновато призналась Кушина.
— Мы подали в розыск, но, увы, у меня ведь даже фотографии твоей нет.
— Мы?
— Ну… Я и Фугаку.
— Твой жених? — оживилась Хабанеро.
— Ну… да, в общем-то… — покраснела подруга на другом конце провода. — Это он настоял. Он в полиции работает.
— Решила выскочить за копа? — потешалась Узумаки.
— Он очень хороший, он меня от насильников спас.
— Здорово! — подхватила Хабанеро и продолжала беззаботно болтать. Так они не заметили, как пролетел целый час, и Джирайя начал пытаться оторвать ее от телефона, запоздало надеясь, что дружок ее подруги коп не поставил там где-нибудь у той дома прослушку. В качестве самого сильного аргумента Жаб заявил, что ей лучше поторопиться со сборами, пока он не передумал ее отпускать. Это подействовало. Узумаки, быстренько распрощавшись с подругой, поспешила за своими вещами. Минато тоскливо поплелся следом.
Повесив нос, он проводил ее в комнату, чтобы она могла забрать пожитки. Он так и держал в руках пресловутый контракт. Как только Кушина была готова, Минато разорвал его при ней и повел за руку к выходу. Всю дорогу он нервно кусал губы и сжимал ее руку все сильнее. У самых дверей Кушина повернулась к нему, дерзко глядя в глаза, и сказала, что не считает, что ему что-то должна, Минато был вынужден согласится.
— Куда ты теперь? — спросил он обреченно.
— К подруге, а там видно будет. Возможно, пошлю этот город ко всем чертям и домой вернусь, — безразлично ответила она, наблюдая, как парень мрачнеет с каждым сказанным ею словом. — Меня же здесь ничто не держит, — закончила она уже как-то ядовито, пронзительно глядя на недавнего любовника.
— Понимаю… — пробормотал Минато, рассеянно глядя под ноги. Он сам помог ей выбраться на свободу, потому что любил, но вот платой за это будет вечная с нею разлука. Он так и не смог подготовиться к этому моменту. Не знал, что сказать, да и стоит ли говорить вообще. — Понимаю, ты не останешься, — только вздохнул он, ощущая полную безысходность.
— Не-а, — коварно улыбалась Кровавая Хабанеро. — Хотя… — она сделала преувеличенно задумчивое лицо. — Если позовешь к себе жить, то, возможно, я передумаю.
Минато не верил своим ушам!
— Правда? — с надеждой спросил он.