А потом он увидел, как Фала повернулся и посмотрел прямо на него, словно читая мысли. Мальчик-никогдашник едва заметно улыбнулся ему, потом снова отвернулся.
Райен похолодел.
На сцену вышел декан Джеймс Крюк, одетый в сине-золотой костюм, с которого он оторвал рукава и украсил несколькими золотыми цепями.
Фала заерзал на месте. Он узнал этот костюм – один из костюмов Райена.
Крюк и его брат делятся одеждой.
Кровь Рафала вскипела под кожей Фалы.
Такая мелочь… такая дурацкая мелочь…
Крюк так легко, с такой готовностью променял одного брата на другого.
Райен принял его как родного, едва брат исчез из виду.
Рафал не смог сдержаться. Он представил их обоих мертвыми.
Лежащими лицом вниз, рядом, в лужах крови.
Его сердце заколотилось.
Он еще никогда не желал своему брату смерти.
Эта мысль напугала его.
Словно где-то в глубине души он никогда не верил, что на самом деле злой.
И поверил только сейчас.
– Добро пожаловать на Вечер Талантов! – объявил Крюк, весело приплясывая. – Кто сегодня победит? Какой из сторон будут завидовать все Бескрайние леса? Какая сторона склонит чашу весов на свою сторону?
– Добро! Добро! Добро! – скандировали всегдашники. Ученики Школы Зла сидели молча, словно единственными их конкурентами были они сами.
– Правила просты, – сказал Крюк. – Добро покажет нам свои таланты. Затем свой шанс получит Зло. А затем беспристрастный судья вынесет свой вердикт, и победитель в следующем году проведет Вечер Талантов в своей школе. Поприветствуем этого весьма достойного и совершенно нейтрального судью…
Двери театра распахнулись. На пороге стоял Капитан Пиратов из Блэкпула. Все провожали его взглядами, пока он шел по проходу, одетый в свой знаменитый длинный черный плащ и широкополую шляпу, покачивая пальцами в такт симфонии сверчков.
Глаза Райена вспыхнули. Глаза Фалы – тоже.
– Когда Джеймс написал мне и сообщил, что сбежал, чтобы поступить на работу сюда, я решил, что нужно увидеть все собственными глазами, – протянул Капитан Пиратов. – А раз уж я здесь, он предложил и мне немного потрудиться.
Он нашел место в одном из задних рядов, достал из кармана небольшую фляжку и отпил из нее.
– Что ж, хорошо, декан Крюк. Начнем эту клоунаду.
Фала перевел взгляд с Крюка на Капитана Пиратов и обратно.
Крюк здесь, в школе… а теперь еще и Капитан тоже здесь?
Что-то странное здесь творится… сейчас случится какой-то неожиданный поворот… Вечер Талантов – явно какой-то фарс… но нет, Капитан с вполне искренним интересом посмотрел на сцену, а Крюк зна́ком вызвал всегдашников на выступление.
Если никогдашники и ожидали демонстрации обычных талантов Добра – игры на лютне, арабесок, метания молота, – то их сразу же ждал сюрприз. Первым на сцену вышел Гефест; его палец загорелся красным огнем, и он превратился в живого тигра. Тигр прыгнул на спинку скамейки никогдашников и зарычал им прямо в лицо, перепугав до смерти. Не дав им даже прийти в себя, Руфиус поднял свой светящийся палец и превратил две другие скамейки никогдашников в зажаренный хлеб, который тут же проломился под весом учеников, и те выкатились в проход. Мадиган закончил выступление, превратившись в грозовую тучу и пролив на никогдашников настоящий ливень, от которого они промокли насквозь. Всегдашники завывали от смеха.
– Жулики! Жулики! – протестовали никогдашники. – У них уже светятся пальцы!
Пока всегдашники пытались их перекричать, Кима хмуро посмотрела на сцену.
– Директор школы обещал, что все будет честно, – сказала она и повернулась к Аладдину; тот с удовольствием освистывал соперников. – Мы не должны пользоваться магией, если у них ее нет!
– Ой, да хватит тебе строить из себя добродетель, – отмахнулся Аладдин. Схватив несколько корок хлеба в проходе, он начал кидать их в учеников Школы Зла. – Весь смысл учебы в этой школе – победить. Разве нет?
Кима уже собиралась возразить, но потом огляделась и увидела, что абсолютно все одноклассники с этим согласны: они оскорбляли и освистывали соперников, радуясь своему преимуществу.