Фала из…
Его глаза снова почернели. Директор школы вернулся в тело ученика.
Он посмотрел на Райена.
– Фала Добрый, – ответил он.
Райен засмеялся, потом поднял брови и лучезарно улыбнулся.
– Хорошо, Фала Добрый, – сказал он. – Давай посмотрим ваше первое выступление.
Фала повернулся к своим никогдашникам и кивнул.
Встал Тимон.
Всегдашники нисколько этому не удивились – они как раз ожидали, что выступление откроет сильнейший из никогдашников, так что зевнули от притворной скуки.
Но затем встали еще восемь никогдашников и вышли на сцену вместе с Тимоном.
Ученики Школы Добра застыли, не понимая, что происходит.
Райен повернулся к Крюку – здесь явно нарушено какое-то правило, – но Джеймс лишь с любопытством смотрел вперед, опершись на стену, и никак не показывал, что это запрещено. Капитан Пиратов тоже наклонился вперед со своего места, его темные глаза блестели, словно Вечер Талантов на самом деле начался только сейчас.
Девять никогдашников встали на сцене в кружок, держась за руки.
Они склонили головы, безмолвно общаясь, настолько сосредоточенные, что у всех них грудь вздымалась и опускалась в одинаковом ритме.
Затем один за другим никогдашники подняли головы и выдохнули облака тумана, каждый – своего цвета: морской волны, закатного неба, алого мака… словно вместо света пальцев они обнажали души.
В каждом из облаков разыгрывались сцены.
Видения из будущего никогдашников.
Или, по крайней мере, из будущего, о котором они мечтали.
Бринша спасает от вооруженного мечом принца целое гнездо маленьких троллей.
Фодор прячет морскую ведьму в чаще водорослей, а мимо проплывает войско русалок, вооруженных трезубцами.
Нагила создает целую пещеру смертельно ядовитых змей, чтобы защитить дракона и его золото от королевской армии.
Грифф отращивает чешую и панцирь, чтобы принять на себя удары двух воинственных принцесс и дать семейству великанов время сбежать по бобовому стеблю.
Никогдашники один за другим показывали будущее, в котором злодеи спасают злодеев, а Зло стало Добром, будущее, где они проявляют честь, доблесть и целеустремленность, и каждая из миссий была настолько смелой и искренней, что всегдашники напряженно, не проронив ни слова, смотрели на них, словно желали извечным противникам успеха.
Райен громко застонал.
– А дальше что? Влюбленное Зло? – фыркнул он. – Жили они никогдолго и злосчастно?
Его подопечные-всегдашники, вырванные из транса, тут же начали свистеть и улюлюкать.
– Бу-у! Бу-у-у-у-у!
Но теперь настала очередь Тимона, последнего никогдашника в круге. Но он не показал своего будущего – он пристально посмотрел на учеников Школы Добра. Он вытаращил свой единственный глаз, который все сильнее наливался кровью, напряг мышцы и громко, мощно выдохнул, обдав всегдашников синим призрачным пламенем. Пламя охватило их, достав до самой души, – оно вытащило наружу разложившиеся, израненные лица, уродливые тела, все их высокомерие и лицемерие.
Лишь Кима осталась такой же, как раньше. У нее отвисла челюсть, когда она увидела, как все ее одноклассники в пламени Тимона превратились в чудовищ.
Всегдашники, крича и визжа, потянулись к дверям, но глаз Тимона вспыхнул синим, и двери театра захлопнулись и заперлись. Его огонь горел все ярче и ярче, он добрался до каждой души, как бы они ни пытались спрятаться под лавки или забиться в углы. Озаренные пламенем, в их глазах ползали опарыши и черви, кожа слезала клочьями, а под ней оставался лишь обгоревший пепел. Вот каким ужасным стало Добро – обреченное стадо, извивавшееся, свалившееся в одну кучу, пойманное в особом круге ада, которого они только и были достойны…
Огонь исчез.
Тимон обессиленно рухнул на колени.
Всегдашники медленно подняли головы и руки и стали оглядывать друг друга – они были прежними, юными и сияющими, пламя не тронуло их снаружи.
Но судя по тому, как они переглядывались, позабыть об увиденном им уже не удастся.
Повисла звенящая тишина.
Джеймс Крюк и Капитан Пиратов переглянулись, их лица были непроницаемы.
Райен, багровея, вскочил на ноги.
– Что ж, групповой иллюминации вряд ли будет достаточно, чтобы выиграть у нашего представления. Капитан Пиратов, прав ли я…
– Мы еще не закончили, – перебил его другой голос.
Райен посмотрел вниз, на Фалу, который по-прежнему сидел спокойно.
– Выступили девять участников, – сказал мальчик. – У нас есть еще и десятый.
– Кто? – прохрипел Райен, словно уже зная ответ.
Фала встал.