Насест был в тени ее крыльев, и Килэй хотела защитить Мэнди. Он не винил ее за это.
Но он видел достаточно зажаренных огнем армий, так что Килэй сбросил Геральда с неба, если он ранит Мэнди. Каэл надеялся, что до этого не дойдет.
Каэл осторожно обнял ее и притянул ближе. Его руки прижались к изгибам ее талии. Он прижался грудью к ее спине, ощутил уверенное биение ее сердца. Они идеально совпадали. Она делала его целым.
Ее дыхание замедлилось, а с ним и биение ее сердца. Ладонь, которой она сжимала его руку, ослабла и упала на пол. Когда он убедился, что она уснула, Каэл осмелился прошептать:
— Я люблю тебя, Килэй.
ГЛАВА 6
Красная стена
Что-то разбудило Каэла. Буря все еще шумела за окном, но камин потемнел. Холодный воздух задел его грудь, его руки были пустыми. Он услышал шаги, сморгнул сон с глаз.
Килэй стояла перед столом, обувалась. Она уже была в леггинсах, жилетка еще не была застегнута. Ее ладони двигались быстро, все закрепляя умелыми движениями. Она смотрела на окно.
Даже в свете углей он видел, что ее взгляд хмурый.
— Что такое? — хрипло сказал Каэл.
Она не ответила. Она взглянула на стол, схватила Предвестника и повернулась к окну.
Каэл не сразу смог отыскать в комнате свои штаны. Они были порваны так, что и не зашьешь. Он не помнил, что произошло, но догадывался.
К счастью, штаны Килэй были целыми. А он нашел другие под разбитым креслом и быстро нацепил их.
— Что там? — прошипел он, завязывая шнурки.
Она ответила едва слышным шепотом:
— Что-то произошло… что-то неправильное.
Ее голос звучал странно, словно она не проснулась, хотя ее глаза были открытыми.
— Уверенна, что это не сон?
Она будила его раньше, переживая, что за ним кто-то пришел. Она вырывалась в коридор, если он не успевал ее остановить. Пока она не спала, она уверяла его, что они в безопасности. Во сне, похоже, ее сердце считало иначе.
— Я, наверное, пройдусь, — сказала Килэй, пятясь от окна.
Каэл занял ее место. Он пытался что-то увидеть за стеклом и каплями, но без толку. Даже факелы стражи не горели в такую погоду. Он видел лишь тьму.
Он повернулся на скрип двери.
— Не ходи туда… нет смысла.
Она замерла на пороге и посмотрела на него поверх плеча.
— Я должна. Я буду лучше себя чувствовать, если проверю.
Каэл вздохнул.
— Хорошо. Я обуюсь и…
Он замолк, яркое оранжевое сияние заполнило комнату. Оно растянулось по обломкам мебели, становилось ярче, пока не коснулось его сапог в разных углах комнаты. Свет заполнил порог, потолок… и он увидел ужас на лице Килэй.
— Каэл!
У него не было времени оглядываться. Он бросился по комнате и не остановился, даже когда стена за ним взорвалась. Он ощущал давление гула в ушах, ощущал, как его толкает вперед ветер. Он нырнул к Килэй с разгона.
Она сжала его рукой, его вес сбил ее. Она смогла закрыть дверь при падении, но ее сорвало с петель через миг.
Локти Каэла ударились об пол, но он смог не раздавить Килэй. Он охнул, когда дверь упала ему на спину, чуть не рухнул, когда по ней застучали тяжелые куски стены. Он был бы раздавлен, если бы Килэй не придерживала дверь.
— Иди! — выдавила она.
Он выбрался в брешь между ее руками и дверью. Как только он вскочил на ноги, он убрал обломки и вытащил ее.
— Ты…?
Еще один взрыв прозвучал сверху. Пол дрожал под ними. Килэй повернула голову в сторону испуганных криков.
— Ты вниз, а я беру верх.
Она побежала по коридору, Каэл — следом.
Они разделились в главном зале: Килэй побежала к лестнице, а Каэл пошел среди толпы жителей замка.
Они были с красными глазами, едва одетые. Многих уже ранили обломки. В зале было слишком много тел, и все старались добраться до двери.
Каэл пытался протолкнуться, никого не ранив, и кто-то крикнул за ним:
— С дороги! Пропустите Убийцу ведьмы к двери!
Голос Геральда звучал поверх криков паники. Несколько стражей подхватили его вопль. Люди расступались, они расталкивали их. Каэл добрался до двери и увидел, что ее завалило.
— Ловушка, — прошипел Геральд за ним. — Лучше попробовать сзади.
Не было времени. И задний ход вел к узкой тропе у края утеса. Вряд ли жители прошли бы там в темноте.
Он прижал руки к стене, менял камень и цемент как глину. Люди начали выбегать в дыру, как только она стала достаточно широкой. Он тянул края, пока дыра не стала напоминать прорезь в железном шлеме.