Аэрилин вскинула брови.
— Да? Но лишь начался вечер.
— Ты жаловалась, что едешь в седле. Теперь не нужно жаловаться, — Элена слезла и протянула руки. — Двигайся, леди торговка.
Аэрилин нахмурилась.
— Ты не хотела, чтобы я тебя трогала.
Элена сжала поводья Смельчака.
— Можешь слезать сама или упасть с седла. Решать тебе.
Аэрилин свесила ноги и спрыгнула с другой стороны, но сперва пронзила Элену ледяным взглядом. Та едва замечала. Взгляд Аэрилин был не таким сильным, как у ее матери.
— Ладно, если мы остановились, я хочу поохотиться. Надоело грызть хлеб.
Элена пожала плечами, отводя взгляд.
— Все равно, леди торговка.
— Хватит меня так называть.
— Хватит вести себя так, словно мелкое неудобство разрушит твой идеальный мир.
Аэрилин развернулась и завопила:
— Ты мне никогда не нравилась, Элена…
— Я потрясена.
— …но я любила тебя за Джейка. Я была готова игнорировать, какая ты ужасная, потому что он был счастлив. Но ты разбила его сердце и прогнала, так что ты сама себя ужасно ведешь, — она схватила свой лук и погрозила им Элене. — Я ходила по этим дорогам с детства. Я знаю путь в замок. Мне не нужна твоя помощь, как и не нужны твои лезвия.
Элена бросила седло на землю — она так себе говорила. На самом деле, ее руки онемели, и она выронила его.
— Так зачем ты звала меня с собой, если я так ужасна?
— Я просила, потому что думала… надеялась, что заставлю тебя передумать насчет Джейка, — губы Аэрилин дрожали, но подбородок был упрямо выпячен. — Я знаю неуверенность любви. Я не была сначала уверена в Лисандре. Но дорогой друг открыл мне правду, показал мне хорошую сторону пирата, и я поняла, что глупо воротила от него нос. Теперь это очевидно, но тогда я не была уверена. Если бы друг не подтолкнул меня, не знаю, смогла бы я это увидеть когда-нибудь, — она опустила лук, но не голову. — Я надеялась быть тебе таким другом, Элена. Но теперь я передумала, и я не хочу, чтобы ты видела добро в Джейке. Я не хочу, чтобы ты считала себя достойной его.
Она пошла прочь, но Элена кое-что придумала.
— Аэрилин, стой.
— Что?
— Если хочешь охотиться, — она протянула поводья, — почему не сделать полезное дело и не найти Смельчаку воды?
Она забрала поводья и ушла. Она увела коня в чащу, и Элена услышала, как она ворчит Смельчаку о недостатках его хозяйки.
Они ушли, Элена была готова. Ее пальцы коснулись ремешка на груди с метательными кинжалами, все семь рукоятей на месте. Хрупкий и Тень были на ее руках. Их рукояти успокоили ее нервы и отогнали онемение. Тело ожило, разум набрался сил.
Закрыв глаза, она слышала их лучше: шаги шли в ее сторону. Они двигались перебежками, стараясь не задеть листья и ветки. Но тишина их выдала.
Элена ощущала давление их взглядов на груди, спине и у вены на горле. Они словно уже атаковали ее. Но, хоть они окружили поляну, ее сердце билось спокойно.
— Ладно, господа, — сказала она деревьям. — Покончим с этим.
ГЛАВА 11
Дочь торговца
Настроение Аэрилин не улучшилось.
Она сорвалась. После дней с ворчащей Эленой и ее едкими замечаниями она не выдержала, увела Смельчака в лес, и слова полились сами.
— Не верю ей! Никто не может быть такой жуткой… ведьма покраснела бы от ее слов. Не понимаю, что Джейк вообще в ней нашел.
Смельчак смотрел на нее большими карими глазами.
Аэрилин нахмурилась.
— Ты довольно умный для коня. Что ты в ней нашел? — спросила она, ведя его к ручью. — Что она мне не говорит?
Смельчак принялся за воду. Аэрилин наблюдала мгновение. Она стряхнула грязь с его шеи, тепло его кожи успокаивало.
Она вспомнила, что есть проблемы важнее.
— Не важно, — размышляла она. — Мы будем в замке через пару дней. Как только я уговорю графиню поговорить с королем за нас, моря будут спасены. И это будет позади…
Нет, не выйдет. Ее тревоги давили на глаза. Она подавляла эти тревоги переживаниями о другом, что считала более важным. Но теперь Элена не нападет на нее, и у нее не было защиты.
— Я не знаю, что делать! Что мне делать? У меня нет шансов. Я не могу остановить короля. Будет война…
Аэрилин прижала к глазам край туники, надеясь остановить слезы. Но не вышло. Их было слишком много, они были большими. Они все лились.
Никто ее не послушает. Все, с кем она говорила, были убеждены, что проблема морей — ссора торговцев, и выборы нового канцлера все решат. Они думали, что Чосер убежал, или что совет тихо сверг его.
Никто не верил слухам, что головы солдат Средин сунули в мешок, или что слуги видели, как стража замка сбрасывала их трупы с моста — они говорили, что отряд короля ушел сам. Никто не верил, что графиня замешана в этом.