Она неспешно шагала к стене, и он, вроде, уловил ухмылку, когда она отворачивалась. Каэл сделал шаг, и Гриффит схватил его за руку.
— Стой. С чем помочь? — он крикнул Килэй. — Во что ты ввязалась, паразитка?
— Я выпутаюсь сама, — она пожала плечами. — Но я думала, что вас это сильно заинтересует.
— Что это? — спрашивал Гриффит. Любопытство расцвело на его лице, и Каэл вдруг понял, что делала Килэй.
Он старался не улыбаться, взлохматив полоску волос Гриффита.
— Не переживай. Мы зря сюда пришли. Гвен не в состоянии сражаться с…
— Сражаться? — Тэн тут же села. Снег виднелся в ее огненных волосах. — Что за сражение?
— Забудь, — Килэй нетерпеливо отмахнулась.
Каэл согласно кивнул.
— Это слишком опасно. Даже для дикарей.
Это сработало.
Гвен с ревом вскочила. Снег слетел с ее шкур, она пошла к Каэлу. Она схватила его за рубаху, и он увидел, что пыл вернулся в ее глаза. Она яростно рычала, как было в бою с армией Титуса.
И когда она заговорила, он был рад резкому звучанию ее голоса:
— Рассказывай, болван. Если бой будет в тысяче миль от Тэнхолда, дикари будут участвовать.
ГЛАВА 13
Истории полукота
— Нет.
Слово отразилось от стен тронного зала, скользнуло по потолку и полу и ударило по ушам Каэла.
— Нет, — снова сказала Гвен. Она притихла, когда они заговорили, ее взгляд стал резким. Каэл мог поклясться, что она не моргала.
Но он не мог поверить в ее ответ.
— Вы нам не поможете? Король разбил всю деревню! — сказал он, когда она покачала головой. — Он потопил десятки кораблей, отправил сотни невинных людей в могилы…
— Невинных? Вряд ли, — Гвен отклонилась на стуле. Ее сапоги шаркнули, она подняла их на стол. — Паразитка мешала дикарям годами, не удивлюсь, если она и короля тревожила. Но мы просто прогоняли ее, а преступления против Средин так легко не прощают, и те, кто скрывают преступника, сами предатели. Что бы ни случилось с твоей деревней, наказание было заслуженным, полагаю.
Только осознание, что Гвен хочет вывести его из себя, сохранило голос Каэла ровным.
— Король ненавидит шептунов. Он убил сотни нас, и если он найдет гнездо в Поляне…
— Ложь, — проурчал Сайлас. — Почему король, отправивший Меченых на задание, вдруг нападет на них?
— Это другой король, — процедил Каэл. — Дикарей послали в горы века назад. Уже сменилась дюжина королей.
Сайлас склонил голову, глаза торжественно сияли.
— Но я уверен, что они хранят историю. Задание важное, его не могли забыть.
— Отличное замечание, — Гвен ухмыльнулась.
Сайлас стоял рядом с ней, скрывая руки за спиной, подняв ужасно высоко голову. Он смотрел на Килэй из-под век, и, судя по ее хмурому взгляду, только это она могла делать, чтобы убрать его наглый вид.
Но она молчала. Тишина затянулась, она могла заговорить, но не стала. Каэл мог лишь надеяться, что у нее есть какой-то план.
Он не сдавался.
— А Титус? Он был человеком короля, но вы сокрушили его.
— Титус был предателем, — отмахнулась Гвен. — Он хотел горы себе.
— На вершине, может, он и решил оставить их себе, — допустил Каэл. — Но кто его туда отправил? Думаете, Креван сидел бы, пока армия Титуса топчет его земли? Я видел силу Средин, поверьте, ни одна армия не прошла бы в Поляну без разрешения короля.
— Да? Помню, твои пираты забрались на вершину без проблем, — парировала она.
— Они прибыли по морю, — сказал задумчиво Каэл. — У Титуса не было этого варианта.
— Думаю, для правителя короля не должно быть закрытых путей, — отметил Сайлас.
Гвен кивнула.
— Думаю, ты прав. Попахивает шалостью паразитки, — она пронзила Килэй взглядом. — Король не успокоится, пока не схватит ее… и те, кто помогут ей, заплатят. Дикари не предатели, — добавила она, прищурившись, прижав палец к подбородку. — Но мы благодарны за то, что вы сделали на вершине, и потому не убьем на месте и не передадим королю. Я даже позволю вам переночевать, если хотите, — она опустила ноги и встала. — Но к утру ты уйдешь, паразитка. Сайлас покажет комнату.
— Моя Тэн, — он чуть склонился, а потом качнул головой в сторону Килэй. — Идем, драконесса.
И она пошла так близко, что наступила ему на пятки. Каэл услышал, как он взвыл в коридоре.
Но он не пошел. Он стоял перед Гвен, отвечал на ее взгляд своим. Вся ярость, которую он хотел выразить словами, трепыхалась на языке. Она была глупой. Он хотел сказать это изо всех сил своих легких, кричать так, чтобы слова звучали всякий раз, когда она будет входить в комнату: