— И я боюсь, мое сердце, — сказал черный дракон рядом с ней. Его голос едва заглушал шепот ветра. — Но потом вспоминаю, что Судьба сплела наши души из ничего, она подняла Родину из моря. Думаю, она не дала бы нам жизнь, если бы хотела, чтобы остальные украли ее.
Каэл тяжко вздохнул.
— Но они ее украли. Мы могли остановить Половинных. Но человек с огнем… его не остановить. Я вижу это в его глазах.
— Со временем Половинные падут, Моя-Дорча. А человек… — глаза черного дракона вспыхнули, — я сам прослежу, чтобы он пал.
ГЛАВА 34
Женская печаль
Видение ускользнуло от него, и ставни закрылись. Каэл запер засов, чтобы другое видение не открыло их.
Его ладони дрожали, пока он запирал замок. Что-то терзало его плоть, давило на его плечи. Он опустился на колени. Каэлу казалось, что на нем железный плащ, и он превратил его кожу в лед. Но внутри было хуже.
Иглы жалили все внутри, кинжалы терзали кости. Его кровь бурлила в венах, высыхала до черной корочки. Огни впивались в пустоты. Каэл сдавил грудь, сжимая себя.
Отчаяние склонило его спину, и гнев рвал его изнутри, но сильнее был страх, что его поглотят, раздавят. Этот страх лишил его сил и отдал его тьме. Ему нужно было остановить это, растопить лед, пока он не добрался до головы…
«Любимый!».
— Нет!
Каэл отпрянул к стене от белого дракона. Он не мог позволить Килэй дотронуться до него. Он не мог показать ей этот ужас. Если она ощутит это, то вспомнит, и воспоминания поглотят ее.
— Не трогай меня, — взмолился он, дракон подступал. — Прошу, просто… поговори со мной. Скажи, что все будет хорошо.
Было глупо просить это, Каэл знал. Но он думал, что, может, если думать о другом, он не будет думать о том, как его съедали изнутри. Он верил, что дракон не рассмеется.
«Что бы там ни было, ты справишься. Нет врага, которого ты не придумал, как одолеть, нет боя, который ты проиграл», — сказала драконесса.
Уверенность ее голоса успокоила его сильнее слов. Ее вера в него остудила гнев, отбросила отчаяние. Растопила его страх.
Килэй видела больше, чем он надеялся. Если она в него верила, то так и было.
— Спасибо, — прошептал он, гнев угасал.
Зеленые глаза дракона оказались перед ним, она склонила голову к нему. Огонь неуверенно трепетал.
«Что ты… увидел?».
Каэл не знал, что сказать. Он не хотел думать о черном драконе, звавшем Килэй своим сердцем… этот дракон точно жил сейчас в теле оборотня, прикованного к королю. От одной мысли он оскалился.
Он боялся говорить о видении. Даже мелкие детали могли снять замок с окна. Одно неверное слово могло выпустить ее память, и прошлое затопило бы ее. Тогда она ощутит тот жуткий гнев, то отчаяние снова. Он не мог так рисковать.
Он выдавил улыбку и сказал:
— Я видел дракона, которого любили, который бился без страха. Тебе нечего стыдиться.
«Снова твоя доброта, — она склонила голову, щурясь. — Порой я думаю, что ты слишком добр. Но это лишь нить в реке мыслей. Моя любовь слишком бурно течет, чтобы она утонула».
Килэй так не сказала бы. Он не верил, что ее половинки так отличались. Каэл медленно поднялся.
— Хорошо… еще одно окно.
«Ты узнал мое имя? Какое?» — сказала драконесса по его кивку.
— Не могу сказать… здесь. Не так близко к этой стене.
Стоило это сказать, ставни загремели.
Каэл глубоко вдохнул.
— Я скажу, как только… выйду.
Драконесса склонила голову.
«Это к лучшему. Будь осторожен».
Каэл знал об этом. Он приготовился двигать ставни, воин раскрылся в нем. Но в этот раз засов был горячим. Он закрыл ладонь рукавом и быстро подвинул засов. Он прижал ухо к потертому дубу и слушал, что за ним.
Вместо ветра он слышал крики.
Сердце Каэла загрохотало, когда он еще не успел приоткрыть ставни. Он погрузился в сцену…
Тьма, влажная пелена в оранжевом свете.
Шаги гремели по земле вокруг него. Крики смутно звучали в ее голове, как призраки. Размытые тени среди оранжевого света. Огонь был таким ярким, что было сложно долго смотреть. Ему было больно. Боль закрывала глаза.
Вопль женщины вытащил его из тьмы:
— О, слава Судьбе!
Он открыл глаза, лицо женщины было над ним. Сияние огня согревало ее бледную кожу, рисовало тени на лице. Ее темные волосы выпали из заколок и рассыпались. Ее синие глаза были яростными и смелыми — глаза воина.
Голос Килэй вылетел изо рта, он простонал:
— Риана…?
— Я здесь.
Мир закружился, когда женщина подняла его. Она прижала его к себе. Руки обвили его и были твердыми, как оковы железа, но держали его нежно.
— Ох, — шепнула Риана, ее голос был напряженным. — Как ты выжила? Как ты смогла…?
Его губы прижимались к ее плечу, он ощущал дым в ткани ее туники. Он забубнил, надеясь, что она его услышит:
— Я выглянула в окно…
— Я говорила не смотреть!
— Иначе меня бы взорвало с остальными! — прорычал он, подняв голову и хмуро глядя на нее. — Когда чертово заклятие попало, я вылетела в окно…
— Не ругайся. Матушке не нравится, когда ты так делаешь, — резко сказала Риана. Она подняла его за локти и сжала его ладонь. — Бежать можешь?
— Наверное.
— Хорошо. Времени мало.
Она потащила его во тьму. В тенях выросли развалины города, останки статуй и домов в огне. Из окон летели искры на его голову. Дым терзал легкие.
Всюду были люди. Они заполняли улицы и бежали, словно Смерть хватал их за пятки. Их кожа была бледной, как стены города, а волосы черными, как ночь. Страх обрамлял синие глаза, ощущался в коленях Каэла. Тревога на их лицах холодила их кровь, и он был почти уверен, что они идут не туда.
— Куда мы? — выдохнул он. Риана тащила его вперед.
— Шаман говорит, пришло наше время. Нужно бежать из города, или мы погибнем.
Жуткий лед дрогнул в его легких.
— Но я думала, летуны убрали чароплетов! Ты сказала, лишь вопрос времени, когда они…
— Они принесли новую магию сегодня. Чары летели из всех рук, из каждого кулака. Они уже сбили трех летунов. Шаман говорит, что не может защитить от магии этой армии — она слишком сильна.
Риана повернулась, чтобы не врезаться в толпу, и он увидел тонкий меч в ее руке.
— Летуны будут охранять наш побег, сколько смогут, но Дрэгот потерян. Все земные должны убегать.
— Почему тогда мы не бежим к вратам? — охнул Каэл. Облако дыма вызвало слезы в его глазах. Он вытер их и увидел, куда они шли. Он потянул руку Рианы. — Реликвия? Мы идем туда?
— Я обещала Отцу…
— Отец мертв, и он не хотел бы, чтобы ты присоединилась к нему!
— Ты не знаешь, чего он хотел бы. Ты не помнишь наших родителей, как я, — резко сказала Риана.
Его ладонь похолодела в ее хватке.
— А проклятие? Ты сгоришь, если попытаешься забрать его!
— Я не дам ему попасть в руки этих людей. Они все разрушили на пути, представь, что сделают с реликвией. Я клялась защищать его вместо Отца, как клялся его отец до него. Если я сгорю, так тому и быть.
Риана скалила зубы от слов. Она потянула Каэла за собой, они пробились через толпу и попали в пылающие руины.
Статуя возвышалась перед ними — бледная статуя меча, обвитого огнем. Меч стоял посреди огня на кончике, он был в простых кожаных ножнах. Черные полоски были на скругленной рукояти, но сфера на конце еще сияла.
Его сердце стучало в горле. Риана поднялась к вырезанным завиткам огня.
— Прошу, не…
— Я должна, — твердо сказала она. Риана убрала свой меч в ножны и сжала обгоревшую рукоять реликвии. — Если проклятие уничтожит меня, ты унесешь реликвию отсюда, насколько сможешь. Ты будешь его стражем.
Каэл не успел остановить ее, Риана потянула за меч.
Он услышал звон скругленной рукояти, ударившейся о каменный огонь, но он не высвободился. Риана потянула снова. Она присела и дернула, тащила изо всех сил. Но меч не двигался. Он застрял в статуе.
Ноги Каэла понесли его по ступеням, он опустил руки под руками Рианы.