Как только он оттолкнул мужчину пустыни с меча, деревянная нога получила весь вес его тела, и это было слишком. Дерево затрещало, Тельред пошатнулся в сторону. Великан отбил его, словно он был не больше комара.
Воздух вылетел из него, мир задрожал, когда он ударился головой о брусчатку. Больше шагов топало к нему. Он знал, что если не пошевелится, его растопчут. Тельред пополз, впиваясь пальцами в щели меж камней, пытаясь сморгнуть кровь с глаз.
Боль пронзила его ребра, огонь пылал в боку и жалил с каждым вдохом. Тьма вспыхивала перед глазами, пыталась утащить его к себе. Он отбивался.
Мертвецы что-то искали. Они отбрасывали столы и стулья. Тельред прикусил губу, когда они добрались до пианино. Если бы не его ребра, он бы кричал о пощаде. Он стонал вместе с последними нотами инструмента.
Вскоре армия Гилдерика нашла стражей. Он услышал, как разбилась сверху дверь, как завопили мертвецы. Он сжался, когда стражи закричали. Он издал нечеловеческий звук. Его ярость разбухла в ребрах, и черные точки мелькали перед глазами.
На миг он ослеп, тело корчилось от боли. Уши словно залила теплая жидкость. Что-то шевелилось в них, и весь шум был высоким звоном. Он думал, что это его душа выходит, и звучат его последние крики. Его страх вернул его в реальность.
Кто-то схватил его за волосы. Все расплывалось, а потом он увидел мертвые глаза.
Глаза Грейсона. Насмешка пропала с его лица. Его рот был открыт, язык вывалился. Он поднял голову Тельреда за волосы. Пустые глаза двигались, словно он мог видеть лишь по краям.
— Нет, — прошипел спокойный голос вне поля зрения Тельреда. — Этот покалечен. Он не стоит усилий. Найдите графиню! — голос вдруг закричал. — Принесите ее мне из дыры, где она прячется!
Его приказ встревожил мертвецов. Они побежали в стороны, раздавливая все по пути. Грейсон толкнул Тельреда, его голова стукнулась о брусчатку.
— Она здесь… должна быть здесь!
Тельред старался сохранять спокойствие. Он чуть повернул голову и увидел рядом великана. Он был таким грязным, что кожа была цвета земли. Его белые волосы пожелтели. Оставшиеся зубы во рту сгнили — черные обрубки торчали из опухших десен.
Но сильнее пугало то, что существо держало в руках.
Пара тощих ног свисала со сгиба одного локтя, жирные волосы свисали с другого. Волосы прилипали к лицу мужчины, что был такой тонкий, а глаза его были такими темными и блестящими, что это точно был лорд Гилдерик.
— Найдите ее! — завопил он, вызывая гнев у мертвецов. — Порвите замок, если нужно. Не останавливайтесь, пока не найдете ее.
И шум в коридоре стал ревом. Все бросились к кабинету канцлера. Некоторые прыгнули с балкона: Тельред сжался, услышав, как захрустели, ломаясь, их ноги. Но они двигались с торчащими из плоти костями, их мертвые глаза смотрели на коридор.
Вскоре они нашли Д’Мер. Дверь выбили, раздались вопли. Кровь Тельреда похолодела от ее крика:
— Нет! Я говорила тебе прятаться, глупое дитя! Прятаться!
Но Левый, видимо, не послушался.
Тельред скрипнул зубами от воплей и звука стали, впивающейся в плоть. Левый сражался сильно, когда мертвецы вернулись, на многих были следы его меча. Один шатался, теряя кровь, а потом рухнул на пол.
Они тащили Д’Мер за руки, но Левый не вернулся… и Тельред ощущал, что и не вернется.
Хотя Д’Мер была целой на вид, ее лицо было каменным.
— Да, тащите ее ко мне, — Гилдерик протянул тонкие пальцы. — Тащите ее…
— Нет! — закричала Д’Мер.
Она посмотрела на балкон, просила ему уйти, но Правый не слушал. Он отбросил лук и стрелу, взял меч и спрыгнул. Он рухнул на одного из тех, кто держал графиню, и сломал ему шею. Он скалил зубы, глаза яростно сияли, пока он резал мужчину, что держал ее за другую руку.
— Убейте его! Не дайте графине уйти!
Правый обхватил талию Д’Мер. Он пробежал пару шагов, и их настигли. Он размахивал мечом, пока тот не застрял в великане. Он бился кулаками, заслоняя собой Д’Мер, ломая шеи, зубы и кости. Он бился как дикий зверь пару секунд, а потом армия захлестнула его.
— Нет! — закричала Д’Мер, они потащили его. Она рычала, но ее глаза блестели. Тельред видел по ее губам, как она говорит: «дурак… ты дурак».
Мертвецы подняли кулаки, словно молоты, над головами и опустили их в убийственном ритме. Они били вечность. Тельред не закрывал глаза и уши. Плоть хлюпала о камень, и это затмило все звуки в зале, темно-красная лужа из-под тел затмила все перед его глазами.
Сапоги Правого перестали дергаться, и Гилдерик отозвал своих.
— Хватит. Щенок больше нас не тронет. Теперь… — он посмотрел на рухнувшую Д’Мер, — приведите ко мне графиню.
Тельред не знал, что произойдет, но он не мог помешать. Его деревянная нога была разбита. Он пробежал бы лишь пару шагов. Он был в ловушке, должен был смотреть, как Гилдерик пытает ее.
Д’Мер не выглядела тревожно. Она смотрела на Гилдерика, пока мертвецы тащили ее ближе, ее глаза пылали, кулаки были сжаты до белизны. На ее лице был гнев, может, даже ненависть. Но не было того, что он ожидал.
Не было удивления.
Тельред понял, что происходило. Ее слова всплыли в ее голове, и правда проявилась перед ним. Д’Мер не была удивлена, потому что знала, что они придут. Гилдерика им нужно было остановить. После того, как он поглотил армию Грейсона, Тельред понимал, почему.
Если Гилдерик сбежит с острова, его правление будет хуже, чем от герцога или короля: он наполнит все королевство безумием.
Тельред лег, сердце колотилось. Стоило замереть. Нельзя привлекать внимание Гилдерика. Что бы там ни было, он должен оставаться в сознании. Он должен выжить, чтобы королевство было предупреждено.
Но, когда мертвецы притащили Д’Мер к Гилдерику, он всеми силами пытался сохранять спокойствие.
Один из них толкнул Д’Мер на колени, другой поднял ее голову за золотисто-каштановые волосы.
— Открой глаза, графиня, — прошипел Гилдерик. — Открой их!
Она не дрогнула от его криков. Ее плечи распрямились.
— Хорошо, — голос Гилдерика стал тихим. — Если не откроешь их, я сам открою. Опусти меня ближе.
Великан с ним склонился. Тонкая рука Гилдерика потянулась…
— Гах!
Это произошло так быстро, что Тельред едва увидел: Д’Мер вырвала кинжал из-за воротника и бросилась к Гилдерику. Мертвецы завизжали от его крика и сжали руки. Тот, что держал Д’Мер, ударил ее по голове.
Тельред прикусил губу, когда ее тело рухнуло на пол. Он подавил крики, ярость бушевала в его голове.
«Не двигайся, — думал он. — Не двигайся, не…».
— Не убивайте ее, дураки! — простонал Гилдерик. Тонкая рука дрожала, была в крови. — Я почти не пострадал. Поднимите ее скорее! Скорее, пока ее свет не угас.
Мужчина пустыни поднял Д’Мер за волосы и поднес ее лицо к Гилдерику. Ее лицо было красным от крови. Тельред искал признаки жизни взглядом.
Их не было.
Гилдерик секунду смотрел в ее глаза и рассмеялся.
— Все? Это все? Тогда должно быть просто.
Д’Мер тихо застонала. Тельред не мог разобрать ее слова, но Гилдерик жутко улыбнулся.
— Нет, графиня. Тот щенок уничтожил меня, украл у меня все. Пока я гнил в пустыне под солнцем, только одна мысль сохраняла мне жизнь: что я или получу его разум, или убью его. Твой чудесный яд все это осуществит. Как только у моей армии будет гниль разума, ее не остановить. Без тебя я не смогу, — он погладил ее потемневшие губы, смешивая ее кровь со своей. — Я не хотел убивать тебя, дорогая Оливия. Жаль, ты решила бороться со мной… но ты всегда была слишком мягкой, как по мне.
Гилдерик щелкнул пальцами, и мертвецы ушли. Они бросились толпой к вратам. Тельред дождался, пока они уйдут, и подтянул себя к Д’Мер.
Он добрался до нее через тела, камень и кровь. Он поднял ее голову с пола, вытер кровь рукавом. Тельред смотрел в ее глаза, не зная, чего ждал, но он не думал, что их пустота будет отражаться в его груди…
Или что в нем что-то треснет.
— Д’Мер? — прошептал он.