Полностью раздеваться я не стала. Стянула комбинезон и в рубашке зашла в воду. Река оказалась очень холодной. Я сразу окунулась с головой, чтобы привыкнуть. Плавать стало намного легче.
Течение реки сносило меня вправо. Чтобы вернуться ближе к берегу, я коснулась ногами дна и оказалась в ледяной воде. В ту же секунду я замерзла. Захотелось вырваться из холодного плена и очутиться по жарким солнцем. Но и возвращаться к Ролану у меня не возникло желания. Из-за рыбалки он не общался со мной. Я только сидела рядом и сторожила его. Выкинув Ролана из головы, я нырнула и задержала дыхание. Мелкие пузырьки поднимались вверх и лопались на поверхности воды.
Я отплыла далеко, когда заметила движение наверху обрыва. На одной еле виднелась черная фигура. Она замерла, чего-то ожидая, и вновь продолжила спускаться по стволу. Ловко цепляясь за ветки и как-то умудряясь держаться одной рукой, фигура неторопливо слезала с дерева. Может, мне казалось, но она следила за мной.
Из-за испуга я быстро оказалась у берега. Схватила одежду и бросилась бежать от этого места. Обернувшись, я увидела, что фигура уже стояла на земле.
— За мной кто-то подглядывал!
— Может Виктор?
— Сидел на верхушке дерева?
— Ну, да. Рыбачить с дерева трудно.
— Ты еще шутить пытаешься?!
Ролан стянул с себя футболку и протянул мне. Переодевшись в кустах, я развесила мокрую рубашку на ветку дерева. К Ролану я не вернулась, а села возле Мстислава. Пока меня не было, Виктор успел принести рыбу, и Мстислав чистил ее. Рыба билась в руках, пытаясь выскользнуть, но он крепко держал ее, впиваясь ногтями. Из мелких ран сочилась кровь. Мстислав, не обращая внимания, что рыба была жива, потрошил ей брюхо. Одним ударом ножа отрезал ей голову и выбросил в кусты.
Я хотела отвлечь его, но, смотря на его суровость лица, не спешила. Я грелась у костра и наблюдала за ним. Закончив кровавое дело, он пустил рыбу в котел, где уже варилась картошка, и подмигнул.
— Можно тебя спросить?
— Да.
Он добавил соль и помешивал суп длинной деревянной ложкой.
— Ты тоже веришь в легенду об оборотнях?
— Нет. Чушь собачья.
— А Ролан верит.
— Что ему еще делать? Мы безвылазно живем в тайге, общаемся с одними и теми же людьми. От скуки начинаем травить байки. Много чего сами выдумывали. А все из-за скудных впечатлений.
Герман принес свой улов. Мстислав посмотрел в его ведро, запустил руку и достал мелкую рыбешку.
— Этим даже кошака не накормишь.
— На суп пойдет.
— Свари тогда себе отдельно в своем ведре.
Герман сделал шаг в мою сторону и как бы невзначай проговорил:
— А кто-то так и не отблагодарил добродетелей за отремонтированный дом.
— Как только Вальтер выдаст зарплату. Я сейчас совсем на нуле.
— Вальтер может заплатить разве что книгами. Дождешься от скряги!
Мстислав прогнал Германа. Тот, взяв ведро, поплелся к насиженному месту.
— Легенд у нас много. Ту, что рассказал Виктор, передается поколениями, и каждый что-то добавляет от себя. Если есть интерес, покопайся в архиве. Ты все равно там работаешь.
И я стала читать. В шкафах, наполненных книгами о травах, лекарствах, ведении хозяйства находились и необычные рассказы о нечисти. Их было мало и, скорее всего, случайно затерялись среди другой литературы. Я позвала Вальтера.
— Еще есть сказки?
— Зачем тебе?
— Заинтересовалась.
— Я сам могу поведать о многом.
— Ты так много знаешь?
— Много читаю. И хочу поделиться знаниями с тобой.
— Не, тогда Ролан тоже будет обзывать меня чудачкой.
Я опять обидела Вальтера. Он перестал улыбаться и принял строгое выражение лица.
— В комнате напротив есть то, что ты ищешь.
Может, мне не стоило его обижать, а тем более выказывать отношение Ролана к нему. Но я понадеялась, что на их дружбу мои слова не повлияют.
Второй архив полностью состоял из сказок. Я нашла множество легенд о сверхъестественных существах. Книги были ухожены, значит, Вальтер следил за ними. Некоторые из книг выглядели новыми — они были переписаны.
Одна из переписанных книг, датированная аж четырнадцатым веком, заявляла о себе как «Сказ о клане Первородном». Вначале было написано:
«Кто есть первым, вкусившим плоть человечью,
Тот есть наш прародитель,
Познавший гнев всевышнего и
Нарушивший все его заповеди».
…В далеком краю темной кельтской земли забрел человек с именем новым. Он прошел долгий путь. Солнце и ветер иссушили его кожу, ночь украла тепло тела, а день лишил сил. Чужак потерял свой дом и не помнил семью. Мы накормили и обогрели его. Чужак поведал нам свою историю.