— У тебя золотые руки.
— Только одна рука. Я правой рисовала.
Вальтер даже не улыбнулся моей шутке. Он смотрел на картину, а я его трепала за рукав, привлекая внимание.
В день открытия музей посетило много людей. Заходила Роберта, долго любовалась драгоценностями из сокровищницы Вальтера и поздравила меня с первой картиной. Ролан тоже заглянул и был возмущен, что оборотни не выигрывали битву.
— Здесь никто не выигрывает и не проигрывает, — объяснила я. — На картине показан сам момент битвы. Как два проклятия борются друг с другом и…
— Но оборотни сильнее, чем вампиры!
— Нет.
— Серьезно я тебе говорю.
— Да откуда ты знаешь?
— Оборотни — это свирепые волки! Они едины с природой. У них знаешь, какая сила! А эти вампиры, кто они? Вылезли из своей преисподней и не знают, зачем живут. Только сосут кровь и дрыхнут под землей.
— В книгах написано, что вампиры следят за историей и сохраняют культуру для человечества.
— Ничего глупее не слышал. Они враги оборотней, поэтому должны проиграть.
— Ролан, ты варвар!
Ролан все ближе подходил ко мне, пока не оказался рядом. Он положил свою руку мне на талию. Неожиданно мы услышали голос Вальтера. И, кажется, оба испугались.
— Как тебе картина, Ролан?
Ролан, оборачиваясь к нему, отпустил меня.
— Отличная! Я предлагаю Грете перерисовать ее. Оборотни сильнее вампиров и победа в войне достанется им.
— Не будь самоуверенным.
— Да любой оборотень легко раскидает штук пять вампиров.
— Не силою дерутся, а уменьем.
— По-твоему, оборотни сильные и тупые?
— Я больше не буду с тобой спорить. Грета пусть рассудить нас.
— Вальтер, пожалуйста, — попросила я его. Я не хотела влезать в их спор.
— Почему бы не доказать Ролану, что он не прав?
Я ушла от них. Покинула музей и вернулась в архив в чайную комнату. Я легла на диван, подобрав под себя ноги, но уснуть не удалось. Появился Вальтер.
— Что с тобой?
Он выглядел обеспокоенным и мне это понравилось.
— Думаешь, опять началось «это»? Нет, я просто устала. Из-за музея я мало сплю и хочу отдохнуть.
— В этой комнате не отдохнешь. Пойдем в другую.
Напротив чайной комнаты за запертыми дверями оказалась спальня Вальтера. У стены стояла кровать, покрытая темным покрывалом с узорами. Другой мебели не было. Кроме бочек, занимающих большую часть комнаты. Собственных ламп в спальне не оказалось. Мы находились в темноте. Но благодаря свету из коридора я видела силуэт Вальтера.
— Ролан говорил, что ты живешь в библиотеке, но я не думала, что в прямом смысле.
— Отдохни. Здесь тебя никто не потревожит.
— Я как похищенная принцесса в логове дракона.
Вальтер издал смешок и удалился. В комнате я осталась одна. Полностью раздевшись, я заползла под толстое одеяло и быстро погрузилась в сон.
Даже во сне я не смогла выкинуть Вальтера из головы. Я думала над его словами, о чем еще он хотел рассказать, но умолчал. Его тревожило прошлое. Он пытался его заткнуть, но оно вырывалось. Кричало о себе. Что случилось с жизнью Вальтера? Когда в ней появились предатели и трусы? Какая женщина с ним плохо обошлась, если их любовь он обозвал лживой?
Жалость к Вальтеру затмила мою болезнь. Проснувшись ночью, я поняла, что вылечилась окончательно.
Ночью в музее тускло горел свет. Я ходила по залу как посетительница, рассматривая по очереди картины мастеров. Здесь были работы Рембрандта ванн Рейна «Христос во время шторма на море Галилейском», Микеланджело Караваджо «Рождество со святыми», «Концерт» Яна Вермеера, «Река Истра» Исаака Левитана, «Натурщица» Валентина Серова. Мне легко представлялось, как Вальтер прохаживался мимо них, ревностно охраняя от чужих глаз. Ему досталось больше, чем просто картина. Это обрывок из чей-то жизни, почти что кусочек души. Художник отдает часть себя, когда пишет картину. И к смерти для себя у него ничего не остается.
В конце зала оставалась моя картина, но у нее кто-то стоял. Осторожно выглянув из-за угла, я увидела Вальтера. Рядом с ним стоял незнакомый мне человек. В сравнении с ним Вальтер выглядел тихим черным вороном. Незнакомец держался уверенно и говорил громко, размахивая руками.
— Тебя давно не было. Я начинал беспокоиться. Быть может, ты сгинул или другая оказия заразила тебя своими безумными замыслами. Как это бывает с тобой. Не успели поманить пальцем, а ты бежишь. Ничто не останавливает тебя.
— За несколько лет ты нисколько не изменился! Скажи, тебе не скучно от самого себя? В мире столько неизведанного, а ты пропадаешь в подвале. Человек сходит с ума в одиночестве. Постепенно, с каждым днем разуму все сложнее распознавать фантазию от натурального. Пока не поймешь, вымысла нет. Что было до, кажется нереальным. Да здравствует безумие и подлое сознание!