– Нет, наоборот, – Уверенно произнесла я, – Я хотела бы вести вебинары для женщин по поднятию самооценки, принятию женственности, любви к себе…
– Я сразу вынужден попросить Вас в корне поменять тему, – Вдруг произнёс он, – Вы не научите женщин любить себя, если сами себя не любите.
– Я люблю себя… – Пробормотала я.
– Я так не думаю, – Мягко сказал он и добавил, – Вы стыдитесь того, что делали эти 11 лет. Вы сами говорили о том, что Вам нечего рассказывать в презентации о себе, Вы же помните?
– Я ни капли не стыжусь, – Уверенно произнесла я, – Просто знаю, что большинство людей осуждает подобные профессии, поэтому не хочу выставлять своё прошлое напоказ.
– Были эпизоды, когда осуждение человека действительно травмировало Вас?
– Дважды, – Произнесла я, – Когда родители поняли, что я не пойду в ВУЗ и не буду работать на престижной должности, они очень разочаровались во мне. Тогда я прекратила с ними всякое общение, сменила номер, сменила адрес…
– За что Вы больше всего обижены на родителей? – Мягко спросил он.
– За то, что… – Замялась я, – За то, что я почувствовала, что меня используют, ещё до работы в эскорте. Они не воспитывали счастливого ребёнка – я просто была инвестицией. Чтобы сначала – помощница, потом – хозяюшка, к тому же, отличница в школе. Работа, приносящая большие деньги, когда они сами выйдут на пенсию и, конечно, денежная помощь от меня… Мне с детства не хватало игр и праздников, поэтому в 19 лет я сама превратила свою жизнь в праздник.
– В праздник, – Спросил он, – Или в видимость праздника?
Я замолчала. Мне снова было нечего сказать.
Роскошь, богатство, красота, внимание… Я действительно думала, что это даст мне счастье. Но, по правде говоря, я испытала гораздо большую гордость и удовлетворение не когда пила дорогущее вино в элитном ресторане, а когда поняла, что имею полное право отказать мужчине в близости, если я близости не хочу.
А счастье… счастье было в пять утра на пятнадцатом этаже…
– Когда Вы были действительно счастливы? Когда сепарировались от родителей, когда получали повышенное внимание со стороны мужчин, когда Вы освободились от школьной нагрузки… Когда?
– Знаете… – Пробормотала я, – Это было незадолго до того, как меня второй раз очень травмировали осуждением.
– Слушаю? – Произнёс Глеб Борисович.
– Это было уже после ухода из эскорта, – Пробормотала я, – И это были недолгие, но первые мои отношения с мужчиной, которые вышли за рамки рыночных. Да, он был обеспечен, он тратил определённые суммы денег на меня… Но он меня не покупал: у нас действительно были чувства, мы узнавали друг друга… А потом…
Я смахнула бесшумную слезу:
– Он предложил мне жить вместе, он хотел познакомить меня с сыном… Пока думал, что у меня карьера модели, я соврала ему. Как только он узнал правду про эскорт, он очень грубо отверг меня.
– Что он сказал, что он сделал?
– Он назвал меня дорогой подстилкой и сказал, что не хочет, чтобы такая женщина общалась с его сыном. Сказал, что ему жаль, что я была его первой любовью. Он не поднял на меня руку, он просто ушёл.
– Вы любите его?
– Да…
– Пытались его вернуть?
– Нет.
Глеб Борисович надолго задумался, а потом сказал:
– Пока не делайте презентацию, сдадите это задание позже, – Пошёл на уступку он, – Лучше прочитайте «Преступление и наказание», но не в кратком содержании, как в школе, а постарайтесь вникнуть. Сонечка Мармеладова жила по «жёлтому билету», но Достоевский не осудил её. Мария Магдалена была блудницей… Но для этих женщин нашлось прощение. Может, и Вы для себя прощение найдёте?
– Спасибо, – Я сама встала со стула и направилась к выходу.
– Елизавета?
– Да?
– Когда Вы будете готовы, позвоните родителям.
Признаюсь, читать «Преступление и наказание» – сомнительное удовольствие, но даже это было легче, чем заставить себя позвонить родителям.
Я не могла предугадать их реакции, я не знала, что теперь для них значу. Возможно, они просто вычеркнули меня из жизни и поставили на мне крест. Возможно, они надеялись, что я давно «перебесилась», вышла замуж и родила детей… Я не хотела проходить через их осуждение снова. Но одним вечером я, всё же, набралась смелости.
Я позвонила маме.
– Алло, – Уставшим голосом ответила она.
– Мама… это я. Лиза.
Несколько секунд мы обе молчали, и я не знала, чего ожидать. Потом я услышала крик:
– Олег, иди скорей сюда, Лизонька позвонила!
Я тут же услышала, что мама заплакала, и, да, мне стало очень, очень стыдно перед ней…
– Лиза, дочка, – Мама поставила телефон на громкую связь, и я услышала папу, – Слава Богу! Ты жива, здорова, всё хорошо?