Времена не меняются.
Размышляя, она не заметила, как выехала за черту города, и оказалась среди голых полей, да отвесных черно-белых берегов реки. И тут выяснилось, что у нее почти кончился бензин.
Пропади оно пропадом! Все бензоколонки располагались в другой стороне.
Но разве не говорят, что в баке всегда остается пара лишних галлонов, когда стрелка на нуле?
Так как бульдозеры уже расчистили шоссе от снега, Элинор без приключений добралась до дома Идетты Мартин, который находился всего в миле, в стороне от дороги, там, где отвесные берега плавно спускаются к реке. Во дворе сельского дома с островерхой крышей были припаркованы уже два автомобиля. Элинор узнала причину появления гостей, когда старенькая маленькая Идетта открыла дверь и за ее спиной в теплой гостиной оказались два занятых карточных столика.
— Мы играем в канасту, — сказала Идетта, указывая на визитеров и впуская Элинор в дом. — Не беспокойтесь об обуви. Чистый снег не принесет вреда этому старому ковру. Проходите в столовую, и я расскажу, из-за чего я пригласила вас.
Когда Элинор шла мимо играющих, те поздоровались с ней, и она узнала Вильму Вильямсон. В центре старомодно обставленной столовой стоял стол на ножках с когтистыми лапами, его окружали шесть стульев, красуясь торчащими пружинами и потертой обивкой.
— Это все мой муженек, — промолвила Идетта, вздыхая. — Я сказала Флойду, что в следующий раз выйду замуж за лилипута. А он сказал, что, может быть, будет проще продать старую мебель и купить что-нибудь в индустриальном стиле. Из нержавеющей стали. И я согласилась с ним.
Элинор кивнула. Она уже знала, что огромные мужчины имеют привычку откинуться на спинку стула и раскачиваться на задних ножках, не думая о последствиях. Она наклонилась и осмотрела нижнюю часть мебели. Не разгибаясь, она спросила:
— Комод тоже?
— Конечно. И еще есть китайская горка, но она принадлежит моей дочери. Думаю, что она продаст ее, если вы сумеете договориться о цене.
— Это орех, и дерево в хорошем состоянии.
— Вот и мама всегда так говорила. Она купила эту мебель в тридцать седьмом году у какой-то старой леди за двести долларов.
Элинор выпрямилась, потирая спину.
— Сейчас вы можете получить намного больше.
— Надеюсь. У меня два мальчика учатся в колледже, а еще один этой весной заканчивает университет. За учебу надо платить, вы ведь знаете. Поэтому хотелось бы получить побольше. Вы уж постарайтесь продать ее для меня подороже, ведь мне не к кому больше обратиться.
Элинор помялась:
— Думаю, что смогу это сделать. Правда, после смерти Джулии у нас сменился владелец, но особой проблемы я не вижу.
— Новый владелец? Не вы? А я думала… — тут старушка покраснела и в смущении продолжала: — Простите. Это не мое дело. Но вы ведь остались в магазине, не так ли?
Элинор улыбнулась, в душе совсем не чувствуя радости, и сказала:
— Не беспокойтесь, уж ваш столовый гарнитур я смогу продать. Так что дайте нам знать, когда вы будете готовы. — Элинор повернулась к гостям. — Привет, Вильма, кажется, вам везет?
Вильма Вильямсон положила свои карты и встала со стула.
— Конечно, проиграла всего три цента, — ворчливо сказала она. — Ну ладно. Идетта, я закончила. Идите играть. Я провожу Элли до дверей.
— Может выпьете кофе, Элли?
— Нет, спасибо. Я тороплюсь. Созвонимся.
Вильма проводила Элинор до выхода из гостиной, и, когда гости Идетты уже не могли их слышать, пожилая дама торопливо сказала:
— Вообще-то я вмешиваюсь не в свое дело. Надеюсь, вы на меня не рассердитесь. — Элинор пожала плечами, застегивая пальто, и приготовилась выслушать очередную сплетню про Джилл Бонфорд. Но речь пошла не о ней. Вовсе нет. Предусмотрительно отвернувшись от партнерш по картам, Вильма сказала: — Речь о вашем красавчике-приятеле из Италии, Мондейне. Энтони Мондейне. Настоящая его фамилия Монетавичи, если вам угодно знать. Красивая фамилия, но не достаточно модная, по его мнению. Ну да ладно. Не об этом речь. — Лицо Элинор напряглось, горло сжалось. — Стыдно признаться, — продолжила Вильма, — но я случайно подслушала в кафе телефонный разговор между Энтони и еще одним мужчиной. Тот тоже сицилиец…
Вильма замялась, теребя свой шарф.
Элинор тихо попросила:
— Продолжайте.
— Разговор был долгим, и я поняла, что человек, с которым говорил Тони, ваш друг. Мондейн называл его Джоном…