Тихим и спокойным голосом он сказал:
— Вестей от племянника нет?
— А, да. Он здесь.
— Что? Когда?
Она рассказала Энтони о встрече с ним, не стараясь скрыть гнев.
— Вот дерьмо! — воскликнул Энтони. — Наверное, это и был тот здоровенный деревенский парень, которого я видел. Он спускался по ступенькам, а потом укатил в грязном красном «пикапе». А куда он поехал?
— Не знаю. Я была слишком зла, чтобы интересоваться. Вообразите себе: он кричит, вламывается сюда и говорит такие вещи!
— Ну что же, я вот что вам скажу, дорогая моя: если он расположился в доме Джулии, то вам там места нет.
Ну разве не этого она хотела? Разве не так она хотела распорядиться своей жизнью, плача в жилетку Тони?
«Хорошенькое дельце, — подумала уныло Элинор, — в искусстве дипломатии я могу сравниться только с цыпленком».
Она заставила себя сказать более спокойно:
— Мне ведь все равно когда-нибудь придется иметь с ним дело.
— Правильно. Завтра утром. Когда вы хорошенько выспитесь. Боже мой, детка, да за эти четыре дня у вас не было передышки. Теперь для этого настало время.
Его слова прозвучали довольно убедительно для Элинор. Она пошла на компромисс.
— Сначала давайте посмотрим, там ли он.
Но, вероятно, племянника дома не было. «Пикап» не стоял возле дома, хотя через кружевные занавески гостиной пробивался свет, но он всегда включался автоматически в восемь часов вечера.
Часы Элинор показывали десять тридцать. Испытывая неимоверное облегчение, она сказала:
— Хорошо. Он поехал в мотель.
— Или в бар.
— Все равно. Тони, я слишком устала, чтобы ужинать. Подвезите меня поближе, и я выйду.
— Только при условии, что я тоже останусь. Я не оставлю вас здесь, когда каждый момент может явиться этот нахал.
«О, Господи! Да за кого он меня принимает? За непорочную деву-весталку с макаронами вместо мозгов, что ли?» Стараясь сохранить терпение, которого у нее оставалось все меньше, она сказала:
— Я могу запереться изнутри, Тони. Я обещаю. Я очень устала…
Элинор позволила своим словам прозвучать убедительно, она надеялась, что убедительно. Она была очень хорошо осведомлена о другом, более элегантном «нахале», у которого, может быть, были те же самые намерения, что и у Бентона Бонфорда. Но ее идиотское поведение прошлой ночью, без сомнения, дало Энтони повод, что он может думать иначе.
Он остановил «порше» рядом с ее собственным потрепанным старым «шевроле». Свет, проникавший через кружевные занавески, отбрасывал яркие пятна на его улыбающееся лицо.
— Это не совсем то, чего я ждал.
— События прошедшей ночи вовсе не являлись тем, чего я ждала, — ответила она и, с облегчением подумав, что выиграла битву, потянулась за сумочкой. Но темная рука, чья смуглость еще более подчеркивалась ослепительной белизной манжета и блеском старинной бриллиантовой запонки, обняла ее, привлекая ее застывшее тело к нему.
Энтони пробормотал в ее ухо:
— Ну же, только маленький знак благодарности мальчику за хорошее поведение. — Затем его губы коснулись ее губ. Другая рука коснулась шеи, затем медленно заскользила к груди.
Элинор произнесла твердо:
— Нет. Нет, Тони.
Он терся своей грубой щекой о ее лицо.
— Не сегодня? Но я так ждал этого момента.
— Не сегодня, — еще раз жестко сказала Элинор, но не добавила вслух то, что подумала: «Никогда». Потому что действительность еще может заставить ее обратиться за помощью к этому человеку.
Тони вздохнул, преувеличенно громко, поцеловал ее в обе щеки и отпустил.
— Мне будет очень одиноко в мотеле. Я буду таким подавленным и лишенным тепла.
— Поживем-увидим.
— Жестокая!
Он перегнулся через нее, открывая дверцу машины.
— Что же, идите, непостоянная дева. Я позвоню вам завтра.
Элинор вышла. По-дружески махнув ей рукой, Тони уехал прочь. Но ее представление о самой себе не улучшилось бы, узнай она, что он еще не успел завернуть за угол, а мысли о ней уже улетучились из его головы. Он думал об этом проклятом племяннике.
Если племянник в баре, то он найдет его. Устроит случайную встречу. Но поговорить им нужно.
Элинор еще минутку постояла на морозце, стараясь прийти в себя. То, что она с такой легкостью отделалась от Энтони Мондейна, не вызывало у нее недоумения. Может быть, она слишком давно не играла в эти игры со свиданиями…
У нее было несколько случайных романов, в основном с дилерами-антикварами, которые интересовались ею, может быть, ради того, чтобы узнать кое-что о делах. После того как она переехала к Джулии, все отношения почти полностью прекратились, и Элинор до сих пор недоумевала, почему. А если теперь она и понимала, то все равно упрямо и яростно отказывалась думать об этом.