Мэй Крейн спросила из затемненной гостиной:
— Он уехал?
— Собирается.
— Слава Богу. Не выношу его.
Пожилая леди появилась, держа в руках поднос с двумя кофейными чашками и блюдцем с определенно соблазнительным печеньем. Она поставила поднос на маленький металлический столик на крыльце и жестом указала Элинор на один из стульев. Та села.
— Вы очень быстро вернулись.
— А печенье было уже готово. Я просто не хотела предлагать его Коулсу.
Миссис Крейн уселась на другой стул, разглаживая фартук на коленях.
— Мой муж тоже не мог выносить его. «Безмозглый чурбан», — говаривал Клайд. В любом случае — я слышала, что он сказал о Джулии.
Элинор поморщилась:
— О, дорогая.
— Я знаю. Но я не верю, милочка. И многие тоже не верят. Просто мир повернулся лицом к пороку. Ну и времена! Я думаю, что в следующем году мой внук не сможет снимать квартиру вместе с другом без того, чтобы не вызвать обсуждения. — Она протянула Элинор блюдце. — Попробуйте. Это, конечно, не из бакалейной лавки, но лучше у меня еще никогда не получалось. Слушайте, раз уж зашла речь об этих сплетнях насчет Джулии, так я скажу вам: дело здесь в зависти. Просто и ясно. Ей завидуют, потому что она на пустом месте сделала магазин и зарабатывает деньги. Самостоятельно. Без помощи добрячков. А для них это худшее из преступлений.
Элинор прожевала шоколадную крошку и кивнула.
Миссис Крейн продолжала, отгоняя краешком передника назойливых мух.
— К тому же я помню человека, о котором она мечтала, — его убили в Омаха Бич. И я не думаю, что Джулия взглянула хоть на одного парня после этого. А люди быстро забывают о таких вещах. В основном потому, что так им удобнее. А такие, как этот Марвин Коулс, предпочитают молоть языком. Он отвертелся от армии, сославшись на то, что его бедная беспомощная мать останется совсем одна на ферме. Но как только подвернулся момент, он продал ферму, отправил маму в дом престарелых, а сам женился на Грейси Белл Ментон, потому что ее папочка купался в деньгах. Так оно и было, — добавила она, подбирая шоколадные осколки с блюдца и с удовольствием отправляя их в рот, — пока все деньги не пошли прахом из-за спекуляций, и Марвин увяз.
— Он ведь разведен.
— Именно по этой причине. Дорогая, я не спросила, не добавить ли в ваш кофе сахару или сливок?
— Спасибо, я выпью черный. И еще спасибо за Джулию. Она так добра ко мне.
— Вы хорошая девочка. Все, кто видели, как вы заботились о вашем бедном мальчике, знают это. У вас нет родственников, так я понимаю?
— Двоюродные братья. Они остались в Огайо.
— Представляю себе. Ведь никто не приезжал поинтересоваться вашей жизнью. А вот мне повезло. У меня есть сын, и невестка хорошая, у них трое отличных детишек.
— И вы переедете к ним?
— Не совсем. В маленький домик по соседству. Просто буду жить рядом с ними. Мой мальчик хочет сдать ферму в аренду, а вот мне желательно продать ее. Ведь мой сын уже немолод. Возьмите еще печенье.
— Я и так уже съела целых три.
— Возьмите еще, и я тоже, тогда все и съедим.
Логика была неоспоримой, на взгляд Элинор. Забыв намеренно о своем отражении, которое она этим утром видела в зеркале, она согласилась.
Миссис Крейн жевала печенье.
— Джулия тоже одинока. Ее единственный брат и его жена давно погибли в автокатастрофе. Конечно, они не общались при его жизни, и люди говорят, что Джулия виновата, но это не так. Он попросту выжил ее из родительского дома, чего она ему никогда не простила. На ее месте я сделала бы то же самое. Гадкий мерзавец, вот кто он был. Допустим, у него была хорошая жена. И милый сын, очень изящный, теперь ему, наверное, около пятидесяти лет. Как летит время! А может быть, он тоже погиб в этой катастрофе, я не припомню.
Она резким движением отогнала еще одну муху. Элинор допила кофе, с огромным удивлением думая: «За последние пять минут я узнала о Джулии больше, чем за все годы, что работала у нее».
— Допили? Пойдем, посмотрите на мою мебель.
Миссис Крейн встала, также допив свой кофе. Элинор тоже поднялась, поморщившись от боли в спине. Она спросила:
— Марвин нашел что-нибудь, что ему понравилось?
— Ну что вы, дорогуша, я и на порог его не пустила. Он может приехать на аукцион, как все остальные. Сначала передняя комната. Кажется, я припоминаю, что Джулии нравилась качалка моего деда, но я заберу ее с собой.
— По-моему, звонит телефон.
Они прислушались. На этот раз звонок раздался четко. Миссис Крейн указала Элинор на залитую солнцем приемную и пошла к телефону.
Оставшись в одиночестве, Элинор осмотрелась. Высокие узкие окна, на одном висит клетка с канарейкой, которая деловито роняет зернышки на тканый одноцветный коврик. Удобная, обтянутая материей софа и реставрированные стулья. Белый стол конца пятидесятых годов венчали лампы из универсального магазина и пышная лоза из пластика. Гигантский телевизор. Резной кофейный столик на ножке с завитками, на нем сумка с рукоделием. А между дверей из кухни в столовую стоял действительно очаровательный честерфилдский сервант, покрытый несколькими слоями потемневшего лака. Попадание прямо в точку.