— Альваро, я не хочу, чтобы ты днём и ночью выслушивал личные беды этих напыщенных идиотов, мнящих себя вельможами! — громко заявил Ингвар, как только они вошли в гостевые комнаты, отведённые им в огромном доме городского главы. Слуг и свитских Эдвина пришлось поселить в гостиницу рядом с центральной площадью.
— Твой старший муж — прав, — поддержал Эдвин, занявший соседнюю спальню, соединённую с их комнатой общим коридором и балконом. — Они как все годы грызлись, так и продолжат, пока всех своих детей не переженят.
Младший муж, не скрывая неудовольствия, сел на кровать и скрестил руки на груди:
— Но собрание совета назначено через два часа!
— Кем назначено? — спокойно спросил Эдвин, снисходительно посмотрел на младшего мужа, а потом повернулся к Ингвару. — Ты можешь припомнить случай, чтобы король Бейсил посещал какие-либо собрания, назначенные его слугами? Я — нет!
— И я! — согласился Ингвар.
— Итак, — продолжил Эдвин, — первое правило короля: он следует только своим пожеланиям и делает то, что ЕМУ удобно. И если королю хочется осмотреть город, познакомиться с его жителями, посетить купальню или бордель, отдохнуть с дороги, а потом принимать решения, то его желание — закон. — Альваро поднял голову, внимая Эдвину. — Мы приехали в Ариналь с определённой целью. И она выше, чем все местечковые интересы, с которыми ты сможешь управиться в любое другое время. Понятно?
— Да, — кивнул граф де Энсина, соглашаясь с разумными доводами короля.
— Тогда, краткое время на отдых, и вместе идём гулять по городу! — высказал своё решение Эдвин и проследовал в свою спальню, избрав путь через балкон.
Альваро принялся разматывать ткани на голове и шее, подставляя разгоряченную кожу легкому морскому бризу, задувающему в огромные окна. Потом долго стоял на балконе, вглядываясь в синие дали, раскрывающиеся перед ним. Ингвар снял с себя всю одежду, обмыл тело водой из серебряного таза, специально поставленной в их комнате для этих целей. Переменил камизу и снова застегнул на себе доспех, прикрывающий грудь и спину.
— Альваро, тебе помочь? — младший муж кивнул и зашел внутрь комнаты. Ингвар снял с него верхнюю тунику, затем расстегнул ремни доспеха. — Я заметил, что тебе пока больно поднимать правую руку высоко вверх. Так? А ты молчишь, делаешь вид, что здоров… И как с тобой таким в бордель идти? — в шутку добавил старший муж.
— Это тоже королевское пожелание? — Альваро удивленно распахнул в глаза.
— Ах, Альваро! Эдвин уже больше месяца без женщины, думаешь, чего он на тебя полез? — вздохнул Ингвар.
— Он… на меня… — младший муж покраснел и прикрыл рот ладонью.
«Интересный жест!» — отметил про себя Ингвар. — «Будто ребёнок нашкодил! Скрывает что-то. Возьми его Эдвин, то переживал бы сильно. А если бы был сверху — похвастался. А они оба ведут себя так, будто и не помнят, что провели вместе ночь».
— Рассказывай, что скрываешь? — тихо шепнул Ингвар на ухо Альваро. — Доверься мне! Я смогу сохранить в тайне.
— Не будешь злиться? Как обычно, делаешь…
— Нет, клянусь!
— У нас с Эдвином ничего не было. Он уснул… пьяный, — медленно проговаривая слова, объяснился Альваро.
— Ох, Альваро! — Ингвар в избытке чувств притянул младшего мужа к себе, крепко обнял, прижался губами к открытой, по причине стянутых лентой волос на затылке, шее. — А царапины ты сам заделал, чтобы Эдвин решил, что ночь была страстной? Я, когда увидел, начал подозревать, что дело нечисто, но понять не мог! Ты — мой!
— Твой, единственный… — младший муж закинул руку назад, обхватывая затылок Ингвара и поглаживая пальцами. — Давай проведем сегодняшний вечер без шлюх и короля? Мне этого хочется… здесь, а не в борделе.
— Как пожелает моя любимая женщина! — со смехом ответил Ингвар, примечая, что это выражение становится для него привычным.
Больших кораблей в порту наблюдалось всего пять. Их крепили канатами к деревянным сходням, уходившим в море на добрую сотню шагов, и друг к другу. Тяжелые бочки перекатывали по мосткам, проложенным прямо через палубу, над местами для гребцов. Потом тащили грузы к каменной пристани, занимая под склады нижние этажи домов, тесно лепившихся друг к другу вдоль всего берега. Все места, где можно было бы оставить и прикрепить к пристани или сходням лодку, были заняты. Рыбаки уже снесли утренний улов в широких плетёных корзинах на рынок, и теперь лениво отдыхали, перебирая сети. Каждый камень здесь впитал в себя запах разогретой смолы, которой конопатили днища лодок, лежалой рыбы и прелых морских водорослей.
Ингвар нанял небольшую лодку, чтобы выйти из гавани и посмотреть на берег со стороны моря. Вид зажмурившего глаза Альваро, чьё лицо скрывала полупрозрачная ткань, намотанная на голову и спускавшаяся широким полотнищем ниже шеи, вызывал смех. Младший муж откровенно боялся ступить на качающуюся доску, ведущую в лодку. Ингвару пришлось подать ему руку, а потом притянуть к себе за пояс. Двое этаров, что были с ними, храбрились и старались изо всех сил не показать, что им тоже страшно.
Но сидя в лодке, крепко обнимая старшего мужа, Альваро успокоился и уже с интересом поглядывал по сторонам. Они медленно проплыли мимо больших длинноносых судов, увенчанных на конце железными лапами диковинных зверей, в которые по ночам вешали лампады. На корме же каждого — было установлено длинное рулевое весло. Гребцы сидели в один ряд, но над ними устанавливался еще один уровень мостков, где размещали товары, не портящиеся под солнцем.
На выходе из гавани хозяин лодки установил парус, и она быстро заскользила по небольшим волнам, уходя всё дальше от берега. Ингвар заставил Альваро опустить руку в воду и почувствовать, как она проходит, пенясь, сквозь пальцы, чем вызвал детский восторг у младшего мужа. Он зачерпывал ее горстями, разглядывая, пробуя на вкус. Эдвин тоже внёс свою лепту, обрызгав их с ног до головы, веселясь и свешиваясь вниз с борта лодки с пожеланием разглядеть дно.
Яркое солнце опалило их лица, шапки, сплетённые из тонких стеблей соломы, они опрометчиво скинули с головы еще в начале пути, подставляясь порывам ветра, дующего с моря.
Ариналь, на фоне ровной гряды неприступных скал, защищающих берег, смотрелся со стороны моря ярким пятном. С обеих сторон от него — серые камни, у подножия которых белой пеной разбивались волны, уходили в тёмную зелень густого леса, покрывающего их волнистым ковром. С вершин деревьев иногда срывались стаи белых крикливых птиц. Они быстро проносились над морем, выписывая замысловатые круги и возвращались обратно к своим гнёздам.
Иногда в изрезанном скалами берегу можно было разглядеть широкие полоски белоснежного песка, кое-где на нём даже росли деревья. В таких тихих заводях рыбаки иногда ловили устриц, глубоко ныряя и задерживая дыхание, острыми ножами отсекая гроздья даров моря, облюбовавших здешние скалы.
— Смотри какое красивое место! — Ингвар завладел вниманием младшего мужа, указав на песок. — Там очень мелко, как раз чтобы научить тебя плавать.
Альваро всмотрелся в линию прибоя, но не сказал ни слова, только бросил беспокойный взгляд на Ингвара.
Отчаянно проголодавшиеся после длительной морской прогулки путники поспешили подняться повыше в город и подальше от смрада портового квартала. Они остановили свой выбор на харчевне, встроенной нижним этажом в скалу и открывающейся деревянной террасой на уровне крыши с видом на море. Там Ингвар с Эдвином, как большие знатоки прибрежной кухни заказали запеченную рыбу, жареного осьминога и вареные ракушки, и, давясь от смеха над напряженными лицами своих спутников, с удовольствием отобедали, продегустировав местное вино сверх меры.
Солнце уже коснулось краем вершин гор, когда путники поспешили покинуть гостеприимное заведение и ждали только Эдвина, подробно расспрашивавшего хозяина о прелестях ночной жизни Ариналя. Благонравный житель города, поглаживая усы, закатывал глаза и очень старался отговорить чужестранцев от посещения лабиринта узких портовых улиц после заката: