— Что за глупые законы! — в сердцах воскликнул расстроенный Альваро.
— Не глупые, — Ингвар мягко подтолкнул наложника к двери услышав, что за ней началось движение и чей-то голос сообщил, что Гаррет уже здесь. — Вот сам заимеешь себе раба, посмотрим, будет ли тебе приятно, когда посторонние люди начнут одаривать его украшениями.
Гаррет стоял перед герцогом Байонны и явно чувствовал себя хозяином положения, упирая руки в толстые бока.
— Возвращаю собственность солнцеподобного правителя Бейсила Арнаутского, — учтиво начал старший муж, пропуская перед собой Яснила, который тут же сделал несколько шагов вперёд, не поворачиваясь, остановился и замер каменным изваянием между двумя стражниками. — Мы очень довольны сегодняшней ночью и благодарим за неё правителя. Он сделал прекрасный выбор! И будем премного благодарны получать такие дары к ночи и впредь.
— Я передам нашему правителю ваши слова и постараюсь вас не разочаровать в последующих развлечениях, — Гаррет заставил себя низко поклониться Ингвару и попятился назад, намереваясь уйти.
— И ещё… — Ингвар сделал паузу, останавливая движение управляющего мужским гаремом. — Мы хотели бы получить этого раба и в следующую ночь, и в последующие до конца нашего пребывания. Нетронутым! Очень надеюсь, что гостеприимный хозяин нам не откажет.
— Ну да, ну да, — подобострастно закивал головой Гаррет, делая знак стражникам увести наложника.
Младший муж, неожиданно бодрый, раскрасневшийся, светился от счастья, словно начищенная золотая монета. Увлечённо выслушал от этаров, что байоннских гостей сегодня ждут на верфи. Лже-Альваро был оставлен во дворце украшать собой покои с чётким приказом Ингвара — никаких «подарков» до возвращения мужей Байонны на порог не впускать.
— Иначе трахать наложников будешь сам! — грозно сказал герцог Байонны лже-Альваро. Он же успел ранним утром, пока Альваро был в купальне, распечь его за неосмотрительное поведение. Почему даже не обратил внимания, что мимо прошел раб, которого младший муж самозабвенно меньше часа назад имел во всех позах? Мог бы улыбнуться! Лже-Альваро, со страхом в глазах, только кивал беспрестанно. — Или они тебя!
Если смотреть на Арлеуту со стороны моря, поставив холм с дворцом четко посередине, то центральная часть столицы с главным портом также окажется лежащей под холмом. Позади него будет располагаться длинная и почти отвесная каменная гряда с плоским верхом. Справа и слева на побережье — маленькие торговые городки, связанные со столицей. По левую руку можно увидеть, где в изрезанный берег вторгается река, и заканчивается одна гора, начинаясь следующей. По правую — скала в море с маяком, за ней, еще одна река, примыкающая к столице и берущая начало от водопада. Её перекрывает каменный мост, и дорога идёт вдоль берега. За домами жителей скрываются большие площади рынков, перетекающие один в другой. Здесь начинается, вдающаяся в море самая ближайшая точка к противоположному берегу, очерчивая и замыкая огромное водное пространство, именующееся Южным морем.
И именно тут расположен узкогорлый пролив, по которому торговые корабли попадают в другое, еще более бескрайнее море, и плывут вдоль голых безлюдных берегов к Феррским островам. И их такое множество, что не перечесть: маленьких, больших, зелёных и голых, залитых каменной лавой, с белоснежными или черными пемзовыми пляжами.
Корабельные верфи Арнауты располагались позади всей цепочки рынков, уже в проливе. Там горы становились ниже, а по медленным рекам можно было сплавлять строительную древесину, хотя для больших кораблей подходила лишь та, что везли из Лаокоонии.
Однако не успев пересечь мост, правители Байонны неожиданно наткнулись на толпу стражников, расчищавших дорогу для проезда Сомера, сына Бейсила.
========== Глава 30. Младший принц ==========
Сомер отдал приказ остановиться, завидев издалека выделяющуюся фигуру Ингвара. Герцог Байонны сидел на коне и выгодно возвышался над всей толпой.
Арнаутский принц, всё еще не доверяя своим глазам, тронул пятками свою серую, тонкокостную лошадь, которая легкой походкой подвезла своего седока почти вплотную к Ингвару.
— Привет, Лаокоонский Пёс! — младший наследник Арнауты обожал давать всем клички. Он плохо запоминал чужие имена, а вот плоды собственного творчества — всегда помнил. Все его рабы, слуги, жены, дети, лошади, собаки, по последнего щенка — именовались так, как пожелает Сомер. Казалось, что в пределах своего дворца, он живёт в некоем выдуманном мире. — Когда до меня дошли слухи, я не поверил! Так ты теперь у нас правитель Байонны и именно ты избавил нас от Ханну. Весьма похвально! Я этому очень рад: лишний родственник, как нож в сердце или заноза в заднице.
— И тебе здоровья и процветания, Сомер! И не скучать! — откликнулся Ингвар. Своими лошадьми они перегородили почти весь мост, но торговый люд стоял и терпеливо ждал: перейти дорогу принцу было себе дороже. Он иногда тоже скучал и был не в настроении, развлекался по-своему: его слуги могли разгромить лавку или изнасиловать дочь.
— Куда путь держишь? — Сомер явно набивался в спутники на этот день, видно не сильно озабоченный делами собственными.
— На верфи, — миролюбиво ответил Ингвар, — хочу посмотреть, как вы строите корабли.
— Ага! — кивнул головой Сомер. — Тогда мы едем вместе. Давно не интересовался кораблями, всё больше их грузами. — А ты продаёшь или покупаешь?
Ингвар натужно изобразил подобие улыбки. В лице Сомера было нечто отталкивающее, чем его наградили боги: у красивых папы и мамы родился сын с недоразвитым нижним подбородком, почти утопленным в шею. И рос бы он еще добрым, нежным и отзывчивым ребёнком! Но видно, его все жалели, поэтому с раннего детства Сомер проявил капризный характер, устраивая различные каверзы, которые шокировали слуг, но поощрялись Бейсилом.
Они поехали дальше вместе, наравне, слив свои свиты. Поэтому Альваро затерялся за спинами слуг, но Ингвар надеялся на благоразумие младшего мужа, поскольку дорога пролегала мимо рынка рабов, и это единственное, что могло бы сильно впечатлить.
Как раз посередине рынка Сомер и остановил своего коня. Зная о приближении принца, предприимчивые торговцы постарались выставить «товар лицом» — согнали отовсюду полуголых рабынь и выстроили вдоль дороги в надежде, что кто-то из них приглянется, хотя бы на ночь.
— Не могу я уже смотреть на этих женщин! — сварливо посетовал Сомер. Ингвар не разделял его мнения, сломав себе глаза. «Как-то я уж слишком истосковался! Хочу женщину!» — подумал он и его член был полностью согласен. — А ты, Лаокоонский Пёс, говорят, с мужчиной живёшь? — Сомер обратил внимание на герцога Байонны. — Все наши шлюхи, мимо которых ты прошёл, не успевают высушивать платки, полные слёз.
— Ну, наступает же время остепениться! — возразил Ингвар, раздумывая, как бы уйти от скользкой темы и не рассказывать прилюдно о байоннских традициях. — У меня есть жёны и дети. Как и у тебя!
— Уберите женщин, поставьте мужчин, — распорядился Сомер, почти не слушая своего собеседника, думая о чём-то своём. Когда выстроенных перед ним рабынь сменили на красивых юношей и мальчиков, принц опять остался недоволен. — Скучно! — вырвалось у него из уст. — Хочется страсти, а эти все вялые какие-то как дохлая рыба.
Вдоволь натешившись с торговцами рабами, Сомер двинулся дальше, пообещав, что еще вернётся посмотреть на «вон тех чёрненьких». Ингвар спокойно ждал, наблюдая за действиями младшего принца, и рассуждал внутри себя, что ждёт их в будущем, если боги решат поставить именно Сомера новым солнцеподобным правителем.
Раньше в наследовании престола Арнауты была полная неразбериха. Наследников рождалось много, но не все доживали до совершеннолетия. Принцами считались только те мальчики, что были от официальных жен, почивших или здравствующих. Существовало ограничение, что жена должна быть одна при множестве наложниц, но и жены могли умирать не только от болезней или родов. Слабых — травили их же соперницы — действующие фаворитки, сильные — травили тех же фавориток и наложниц. После тех трудов, что затратил Бейсил, продвинувшись на вершину власти и чуть не погрузив страну в пучину гражданской войны, действующий порядок был изменён. Трон получал старший. Из выживших… разумеется. Или его потомки.