— Война объявлена. Мне придётся оставить тебя здесь. Но у каменной статуи, как мы и предполагали — слишком слабые ноги. А Ханну Нера показал нам замечательный пример.
***
Под ударами толстых палок двери дрогнули, сломались, запор изогнулся, прогибаясь перед солнцеликим правителем Арнауты, которому дворцовая стража расчищала путь. В первой спальне никого не было, и более хрупкой двери во вторую спальню пришлось склониться под мощными ударами ног.
— Что всё это значит? — Бейсил был в ярости, топтался на месте брызгая слюной. У него уже не было слов, чтобы выразить степень своего возмущения.
Яркий солнечный свет из раскрытого окна падал на развороченную постель, на которой под одеялом сплелись своими телами двое. И только глухой не услышал бы, как третий день бурлит Арлеута. Началось всё со слухов о том, что Бейсил отверг мирный договор с байоннцами, и теперь объединённое войско во главе с королём Лаокоонии движется к берегам Арнауты. Нашлись моряки, которые лично видели, как Эдвин снаряжает корабли. А некоторые капитаны даже повстречали корабли в открытом море. Арнаутцы отметили как Сомер, младший принц, спешно вернулся с охоты и посетил дворец отца. Сегодняшним же утром прискакал гонец от Амори и сказал, что старший принц с войском идёт на столицу. Такой расклад совсем не понравился Бейсилу, который с самого начала решил, что слухи о готовящемся нападении — обман и блеф, но Амори! Узнав об этом от своих людей Сомер тоже сорвался с цепи — наговорил слишком многого обидного для родного отца и повелителя прямо в тронном зале перед всеми советниками. Потом заявил, что не даст Амори захватить власть и у него самого достаточно сил, чтобы занять трон Арнауты. Народ волновался и готовился к вторжению. Купцы спешно складывали товары и увозили в тайные схроны. Пираты и прочее ворье, почувствовав, что на этом можно нагреть руки принялись еще активнее грабить спасающихся бегством торговцев.
Альваро как бы нехотя оторвался от Яснила, с которым целовался взасос, подминая под себя, и удивлённо повернул голову к правителю Арнауты:
— Вы же сами сказали, о солнцеподобный, что я могу брать Яснила в любое время и в любой позе. Что вам опять не нравится?
— Я хочу знать, кто распускает лживые слухи? — прогрохотал Бейсил.
— Какие слухи? — лицо Альваро выдавало крайнее изумление. — Мы не выходим из покоев и только и делаем, что занимаемся сексом, выполняя ваш наказ. Уже даже подустали. Подумываем, когда же вы перемените своё решение?
— Где Ингвар?
— Усердно трахает портовых шлюх, как вы ему приказали.
— Смеёшься надо мной?!
— Что вы! Как я смею! А что случилось?
— Я сейчас прикажу вывести тебя на площадь, и ты подтвердишь народу, что ты у меня в гостях и никакая армия Байонны не угрожает спокойствию Арнауты, — злобно зашипел Бейсил.
— Ну, вот ещё! — недовольно протянул Альваро, зевнул, укладываясь спиной на постель, и притянул к себе Яснила, намереваясь вернуться к приятному занятию.
— Не заставляй применить к тебе силу!
Альваро отдернул в сторону одеяло, представая перед Бейсилом и его слугами полностью обнаженным:
— Можете приказать выносить, — с высоты своего положения разрешил младший муж. — Пусть арнаутцы посмотрят на голую сакральную задницу правителя Байонны.
— Что ты хочешь? — Бейсил смирился, понимая, что еще день и разразится катастрофа, принцы сцепятся в смертельной схватке и уже невозможно будет их усмирить никакими обещаниями, ни силой.
— Ну, если вам неинтересно прослушать мои пожелания в каких еще позах я хотел бы трахнуть Яснила, то… — Альваро деланно задумался. — Порты, проливы и пошлины. И библиотека Оленёнка тоже моя!
Бейсил задохнулся от ярости. Наглость этих байоннцев превзошла все мыслимые пределы! По его лицу пошли красные пятна, правитель Арнауты потянулся к горлу в желании ослабить невидимые путы. Молодой правитель Байонны его переиграл. Это следовало признать еще несколько дней назад, посадить «дорогих» гостей на корабль и отправить под конвоем на родину. Теперь же все эти требования казались ничтожными, когда у тебя вся страна вот-вот вспыхнет в огне братоубийственной войны.
— Ты получишь всё. Я согласен. Но ты сейчас же поможешь мне успокоить народ!
— Хорошо, — пожал плечами Альваро. — Прилюдно на центральной площади подпишем договор и расцелуемся на прощанье.
— Целоваться — уже лишнее! — холодно ответил пришедший в себя Бейсил.
— Не хотите со мной? А с Ингваром? — младший муж усмехнулся, представив Бейсила в мощных удушающих объятиях герцога Байонны и потянулся за своей праздничной одеждой, заранее сложенной у изголовья кровати.
***
Народу всегда требовались зрелища: будь то мирный договор или жестокая война. Когда Бейсил с Альваро появились на площади, арнаутцы притихли. Внезапно там же появился Ингвар с этарами, добавивший своим видом серьёзности всему происходящему. Объявление «вечной» дружбы между Арнаутой и Байонной настолько охладила пыл, что люди спокойно разошлись по своим домам, вернувшись к обыденным делам, и даже не заметили, как много сундуков с книгами были привезены из дворца правителя и заполнили трюм «Ветренной».
— У нас еще осталось одно незаконченное дело, — Альваро, следивший за последними приготовлениями, положил голову на плечо Ингвара и потёрся щекой, призывая к ответной ласке.
— Какое же? — удивился старший муж.
— Ты мне не показал тот город и тот дом, где жила Ринна.
Они отправились верхом втроём в сопровождении пары солдат: Ингвар, Альваро и Яснил. Въехав на узкие улицы, спешились. Ингвар с удовольствием рассказывал о своих воспоминаниях: вот здесь так и осталась лавка мясника, а тут жил сапожник. Наконец они вышли на маленькую площадь посередине которой был городской колодец. Это место жило своей жизнью: через улицу тянулись веревки с выстиранным бельём, крутил колесо точильщик ножей, слышалось постукивание молотка, скрип колеса под ногами горшечника, щелканье ткацкого станка, где-то блеяла коза. Пятеро разновозрастных детей, одетых достаточно бедно — в серые длинные рубашки с прорехами и штаны с протёртыми коленями, играли на ровных плитах у колодца в камушки.
Из-под низкой притолоки одного из каменных двухэтажных домов, осторожно приоткрыв дверь, чтобы не скрипнула, выскользнул мальчик лет десяти: рослый, смуглый, с густой копной чёрных растрёпанных волос и огромными тёмными глазами, обрамлёнными густыми ресницами. Он подбежал к колодцу, таща за собой ведро, но сразу же включился в игру с разноцветными камушками. Яснил тронул Альваро за локоть и кивком головы показал на ребёнка. Младший муж всмотрелся, угадывая знакомые черты.
— У желтого льва есть львёнок, — загадочно проронил Танцующий с духами.
— Ингвар! — пронзительный женский окрик нарушил спокойное течение времени на улице и заставил всех прохожих обратить внимание на распахнувшуюся дверь и дородную темнокожую беременную женщину, которая закрывала собой весь проём. — Почему не натаскал в дом воды, а опять бездельничаешь с друзьями?
— Ринна! — прошелестел в изумлении старший муж, которого выкрикнутое имя сразу же отвлекло от изучения лошадиной подпруги.
— Да ты не туда смотришь! — Альваро положил руку ему на плечо и развернул в сторону замершего от испуга мальчика. Младший муж указал на него пальцем. — Сдаётся мне, что перед нами будущий старший муж Байонны.
Ингвар застыл, разглядывая собственное отражение, которое он не раз видел в детстве в тёмной зеркальной глади озёр:
— Разве она отдаст? — он покосился на женщину, продолжающую с суровым видом наблюдать за мальчишками. Ингвар с трудом узнавал в ней ту самую Ринну, о которой грезил во снах и надеялся встретить вновь такой же молодой и желанной.
— Выбор есть: или нам, или Бейсилу, — рассудительно проронил Яснил, вступая в разговор.
— Я — его отец! — усмехнулся Ингвар, в чёрных глазах которого зажглись азартные огоньки, и двинулся вперёд, навстречу своему отражению.