— Так что же делать с отпуском Штефанеску?
— Сделай вид, что забыл об этом. И не надо смешивать отпуск с заданием, которое ты ему дал. Это разные вещи. После того как он закончит осмотр кабелей, тщательно проверь его работу. Если он выполнит ее добросовестно — похвали, но не заговаривай об отпуске, пока матрос сам не напомнит тебе об этом. Это должно немного сбить с него спесь. Он уже однажды отказался от твоего предложения, пусть пеняет на себя. За амбициозность всегда приходится расплачиваться, она ничего, кроме вреда, не приносит.
Якоб успокаивающе улыбнулся, давая понять, что разговор окончен. Нуку тоже попытался изобразить на лице улыбку, однако на душе у него было невесело.
— И помни, что на корабле не один Штефанеску, — добавил командир. — Все матросы должны в равной степени чувствовать твою заботу о себе.
— Понял, — чуть слышно проговорил Нуку. — Я не забуду об этом, товарищ командир.
Глава 13
Ион Джеорджеску-Салчия сидел за письменным столом и работал над новым рассказом. Кроме мира его героев, для Джеорджеску-Салчии сейчас ничего не существовало. Он не замечал привычно окружавших его вещей. Будто не было ни этой чернильницы с высохшими чернилами и фигуркой румынского солдата, ни портрета Хемингуэя, вырезанного из журнала «Пари-Матч» и вставленного в рамку, ни пледа с длинными кистями, небрежно брошенного на кресло и придающего комнате художественный беспорядок, ни желтого пятна в углу потолка, оставшегося после проливных дождей еще с прошлого года.
Ион Джеорджеску-Салчия в эти минуты ощущал себя штабным капитаном, находящимся в походной палатке. Где-то вдалеке бухали орудия. Раненые просили воды. Кто-то красным карандашом нарисовал на топографической карте две жирные линии, напоминающие контуры сердца. Вошел обессиленный нарочный, размахивая пакетом с пометкой: «Командиру. Лично. Срочно». А вокруг запах дыма и горелой травы… Капитан, отпивая из фляги солоноватую теплую воду, писал в блокноте, лежавшем у него на коленях, письмо невесте…
Фразы получались красивые, но неубедительные, и Джеорджеску-Салчия в сердцах отбросил ручку. Исчезла палатка, запах дыма… В углу комнаты на потолке опять проступило желтое пятно, а Хемингуэй смотрел с портрета сурово и насмешливо. Ничего не получалось. Чтобы написать трогательное письмо, надо любить, иначе он не сможет подыскать сокровенных и убедительных слов для своего персонажа. Кто же подходит на роль невесты? Паула? Но она теперь его не волновала. Только ли теперь? Так кого же считать прототипом невесты, любимой, желанной, которая где-то далеко ждет его? Где та единственная, за возможность увидеть которую хотелось бы отдать все? Да, не испытав любви, писать о ней нельзя. Без нее литература погибнет. Если самому испытать, что такое настоящая любовь, то эти переживания станут ценным документом для воссоздания душевного состояния героя. А что может написать о взаимоотношениях любящих человек, не познавший любви?
Творческие муки учителя прервал короткий робкий звонок в дверь. Не оставалось сомнения, что это дедушка Эдуард Пуйкэ. «Черт бы его побрал! — разочарованно вздохнул Джеорджеску-Салчия. — Не открою дверь. Хоть раз пусть оставит меня в покое… Дописать бы пару фраз. А если он видит свет в щель под дверью?» Джеорджеску-Салчия недовольно поднялся из-за стола и направился к двери:
— Добрый день, дедушка Эдуард.
— Не помешал я вам? Работаете?
— Нет, ничего. У меня как раз перерыв. Пожалуйста, проходите.
— Мне очень жаль, если я нарушил минуты вдохновения.
Старик любил прикинуться побитой собачкой, чтобы вызвать жалость к себе. Правила приличия, конечно, заставляют людей скрывать свои чувства, следовать определенным нормам поведения. Но почему ему понадобилось прийти именно сегодня?
— Ладно, приду в следующий раз, когда у вас будет время… — продолжал извиняться старик.
— Что вы, дедушка Эдуард! Проходите в комнату. Я же сказал, что мне надо немного отвлечься. Только извините за беспорядок. Я когда сажусь за работу…
— Не объясняйте. Я вас понимаю: в молодости я тоже баловался стихами, — заверил бывший лаборант, быстро прошмыгнув в комнату. — Клянусь, я не стал бы вас беспокоить, если бы знал, что вы…