Но Юлия вышла замуж за кого–то другого.
Он по–прежнему слышал ложь и надуманные оправдания, которыми Юлия встретила его, когда он пришел к ней спустя несколько месяцев, после того как стал свободным. Она сказала, что ее муж — гомосексуалист, у которого есть любовник и который не проявляет к ней никакого интереса. Она сказала, что вышла за него только для того, чтобы обеспечить себе финансовую независимость и свободу.
Лживая ведьма!
Атрету с самого начала нужно было понять, кто она такая. Разве не она пришла в храм Артемиды, облачившись в наряд храмовой проститутки, чтобы привлечь его внимание? Разве не она подкупала Серта, чтобы вытаскивать Атрета из лудуса всякий раз, когда только ей захочется? И всякий раз, когда это не мешало ему тренироваться, он получал такую возможность. И он, как последний глупец, спешил к ней, достаточно ей было поманить его пальчиком. Ослепленный ее красотой, поглощенный ее страстью, он шел — и она поглотила его.
Какой глупец!
Когда Юлия Валериан оказывалась в его объятиях, от его гордости и самоуважения не оставалось и следа. Как ему теперь было стыдно за все это! В течение всех месяцев этого романа он каждый раз возвращался в камеру лудуса подавленный, не находя себе покоя и не желая смотреть правде в глаза. Уже тогда он знал, кто она такая. И все равно позволял ей играть им, поскольку он был всего лишь пленник, оторванный от своей любимой Германии. Мягкие и шелковые руки Юлии, обвивавшие его, оказались сильнее самых крепких цепей, которые когда–либо сковывали Атрета.
Когда он виделся с ней в последний раз, она клялась, что любит его. Любовь! Что она вообще знала о любви — и о нем, — если считала, что ее брак с кем–то другим ничего не изменит? Она была уверена, что Атрет по–прежнему будет с радостью приходить к ней всякий раз, когда только ей это будет угодно.
О боги, теперь он знал, что может мыться годами, но так и не отмоет пятна, которое осталось на нем из–за Юлии! И сейчас, оглядывая пустую и заброшенную комнату, Атрет поклялся, что ни одна женщина в мире никогда не будет иметь над ним такой власти!
Когда зашло солнце, Атрет оделся, засунул кинжал за пояс и отправился в Ефес. Он шел на северо–запад, по склонам холмов, по известной ему тропе. Поначалу ему встречались отдельные дома, но по мере приближения к городу они стали встречаться все чаще.
По направлению к городу по главной дороге шли телеги, нагруженные самым разным добром. Атрет шел, никем не замеченный, в тени одной из них, стремясь раствориться в толпе.
Возница заметил его.
— Эй, ты! Отойди от повозки!
Атрет ответил ему грубым жестом руки.
— Ты что, слов не понимаешь?! — закричал ему возница, приподнимаясь с места. Атрет презрительно усмехнулся, но ничего не ответил. Его акцент тут же выдал бы его — в этой части империи германца увидишь не часто. Он отошел от повозки и пошел рядом с римскими стражниками. Один из них посмотрел на него, и их взгляды на какую–то секунду встретились. Атрет увидел во взгляде римлянина искру интереса и опустил голову, чтобы тот не смог как следует разглядеть его лица. Стражник заговорил с другим воином, и Атрет постарался смешаться с толпой путников, после чего быстро свернул в первую попавшуюся улицу. Он переждал в темноте, пока не убедился, что стражник никого за ним не послал.
Спустя какое–то время он двинулся дальше в путь, довольный тем, что луна была полной и достаточно хорошо освещала белые камни, которыми была вымощена дорога.
Иоанн объяснил, что женщина, взявшая себе его сына, живет к юго–востоку от библиотечного комплекса, примыкающего к храму Артемиды, в одном из бедных районов. Атрет знал, что найдет нужный ему дом, если пойдет через самый центр города.
По мере приближения к храму людей на улицах становилось все больше. Проходя по боковым улочкам в попытке избежать толпы, Атрет споткнулся о какого–то мужчину, который спал прямо на улице, у стены. Тот сонно простонал, изрек какое–то проклятие, натянул одежду себе на голову и повернулся в его сторону.
Услышав за спиной какие–то голоса, Атрет зашагал быстрее. Когда он завернул за угол, кто–то вылил из окна третьего этажа помои прямо на улицу. Атрет брезгливо отпрянул назад и прокричал ругательство в сторону открытого окна.
Ответа на его крики не последовало, но сзади, в темноте, он услышал какое–то движение. Обернувшись, он прищурил глаза. Шесть фигур приближались к нему, осторожно переступая. Атрет повернулся к ним, приготовившись к схватке. Поняв, что их заметили, преследователи зашагали смелее. Некоторые из них стали издавать какие–то насмешливые звуки, пытаясь запугать его. Разойдясь шире, они стали окружать Атрета. Один из них был явным лидером, судя по тому, как он двигался и давал указания, а остальные рассредоточились так, чтобы не дать жертве возможности убежать.