— Экипаж ждёт.
В Арранархе было жарковато, но в целом терпимо. Здания здесь строились с пониманием, и в особняке царила приятная прохлада. Я, привыкший к съёмным квартирам, трудностям быта, хлебнувший существования в демоническом мире, где вообще ничего не было приспособлено для человека, на житие в официозном особняке смотрел благосклонно. Да, приятнее мне было бы жить в своём доме в Воздвиженском, но и здесь нормально.
Какие тут были недостатки? Интерьеры действительно выглядели так, что в них трудно было представить себе уютную, необременительную жизнь. Всё вокруг пребывало в слишком уж идеальном порядке, который нельзя было нарушать. Да если намусорить — тут же рядом появляется прислуга, и вот уже всё по-прежнему. Строгая роскошная мебель выглядела потрясающе, при этом была неудобна в использовании, и одно вполне уравновешивало другое. Намазать себе бутерброд своими руками, налить чай в чашку без посторонней помощи — ни в коем случае! Слуги скончаются от шока.
Но с другой стороны — почему бы нет? Иногда можно и так пожить.
Можно поспать и на пышной, слишком короткой кровати, на которой нельзя позволить себе поваляться днём, потому что она каждое утро убирается руками Нелевер, искусно, как в музее. Можно сидеть на жёстких пафосных стульях с золотым шитьём на обивке и опасаться шаркнуть их ножками по драгоценному наборному паркету. И с отсутствием перекусов можно смириться: любая трапеза превращалась в церемонный обряд, в манипуляцию десятком прибором и поеданием крохотных порций кулинарных шедевров с антикварных фарфоровых тарелок. Для разнообразия можно и помучиться по-господски.
Зато какое наслаждение рассматривать отделку столешниц, резьбу на стенках и дверках шкафов, вышивки, кружевные вставки на покрывалах и занавесях, гобелены и великолепно украшенные деревянные своды комнат! Да и сама прислуга, нанятая по всем правилам и потому отлично ориентирующаяся в обстановке и протоколе, была частью этого произведения искусства.
Я любовался точными и плавными движениями Нелевер, когда она подавала мне завтрак или ужин, горделивыми и бесшумными шагами Йорвоэта, моего дворецкого, по совместительству камердинера, протягивавшего мантию столь безупречно, как, небось, и дипломаты свои грамоты не вручают… В общем, чтоб быть слугой такого уровня, нужно иметь и знания, и навыки, и отменный вкус. Такая прислуга — тоже знак статуса.
— Скажи им, что я выхожу.
— Хорошо. Следует ли ждать вас к ужину?
— Что-то я сильно в этом сомневаюсь. Всё будет зависеть от хода событий. Я сообщу, если решу переночевать где-нибудь в городе или в гостях, и мне не нужен будет завтрак.
— Благодарю.
Заседание было приурочено к какому-то из значимых праздников Мониля, в них я пока разбирался плохо. Так что нас ждала торжественная церемония, а вечером — празднества, наверное, даже пиршество. Даст бог, на фоне запланированного разудалого веселья хватит времени, чтоб обсудить дела — по традиции заседания Курии не должны были длиться дольше недели, предполагалось, что куриалы за это время способны решить все насущные вопросы. Подобная традиция была призвана гарантировать отдалённым провинциям Мониля более или менее бесперебойное присутствие своего правителя на «рабочем месте», то бишь на вверенных ему землях. Если он и уезжал на заседания, то скоро возвращался. А то, что куриалам трудно было уложиться в положенное время, обывателей мало волновало.
Я же успокаивал себя соображениями, что если Курия не поспеет всё решить сейчас, то скоро соберётся снова. Правда, мне это будет не очень удобно, я ведь должен успевать заниматься энергетической системой Мониля, обучением своих учеников и проблемами родного мира.
Арранарх был разукрашен на славу — немногим хуже, чем в тот день, когда я получил цепь и мантию куриала. Улицы были полны празднично разодетого народа, яблоку некуда упасть, но меня это волновало мало — мне ведь в любом случае зарезервировано место в первых рядах. Куриал я или не куриал? Экипаж очень быстро доставил меня на главную площадь, и здесь я встал среди самых молодых полноправных представителей местного парламента — не по возрасту, а по положению.
— Добрый день, — сказал мне Моранган, вставший рядом, по правую руку.
Он был наследником недавно скончавшегося правителя области Кадашта в Хастарете, сравнительно молодой провинции Мониля. В Курию ввели ещё его дядю, бездетного и потому передавшего власть племяннику. Парень был чуть старше меня, тоже новичок, и, может быть, поэтому охотно шёл на контакт.