Но на этот раз именно мне пришлось выступать на арене добрую половину всего времени, и внимания-то моей особе и моим словам было уделено значительно больше половины. Что там какой-то Хастарет? Привычная провинция, малоинтересная и маловажная, уже более или менее обжитая. Земля или Терра, как её теперь именовали местные, вызывала больше любопытства и больше ожиданий. Я угадывал подспудное стремление примериться — а вдруг не удастся исправить магическую систему Мониля, так не получится ли по-тихому перекочевать в новый, потихоньку промагичивающийся мир, разумеется, предварительно введя там свои законы и свои порядки?
Не выйдет, господа, — насколько это, конечно, будет зависеть от меня. Если придёте, то как гости, на наших условиях. А лучше б вовсе не приходили.
Завтракая в своём кабинете, на верхнем этаже особняка в Арранархе, я уже рефлекторно прислушивался, не подали ли экипаж. Меня ждала провинция Корундовых озёр, место, знаменитое своими крупными производствами. Оттуда в города Мониля поступало множество товаров, без которых местные уже не мыслили жизни. Я вполне понимаю их. Привычка к комфорту — страшное дело. Мне самому не хотелось бы внезапно из благоустроенного дома перебраться в землянку без электричества и водопровода. И канализации.
В общем, если сейчас разладится магическая система, обеспечивающая весь этот праздник жизни, производство встанет. И запустить его потом будет очень и очень непросто. Новые линии энергии потребуют новых принципов её обработки, а это, считай, всё производство с нуля перестраивать. Так что, предвидя эту перспективу, маги-инженеры заранее выли от тоски и ужаса. На меня они смотрели чуть ли не как на бога, должно быть, в надежде, что я придумаю какой-нибудь выход, и удастся что-то переделать тут, а что-то вон там, и этим ограничиться.
Конечно, верили едва-едва, но надеялись. Надежда — штука такая. Неотвязная.
А пока, конечно, потихоньку сокращали производство — чтоб проще было сворачивать, если не повезёт, и чтоб энергии меньше потребляло.
— Господин, экипаж подъезжает, — сообщила Нелевер. — Ваш плащ. Ваша сумка.
— Ты мне положила запасную рубашку?
— Разумеется, господин. И всё остальное тоже.
— Я буду отсутствовать самое меньшее пару дней, так что можешь съездить на денёк к дочери.
— Спасибо, господин.
— Возьми. — Я вручил ей кошелёк с монетами. — И передай Йорвоэту, что он тоже может взять выходной, если пожелает.
— Благодарю.
Этот экипаж, который подали для меня, предлагал просто-таки верх комфорта и нёсся намного быстрее, чем мог бы ехать дилижанс. К тому же Нуамере пообещала мне «зелёный свет» на своих транспортных линиях, так что до Корундовых озёр доберусь быстро. Эту поездку я снова использовал для отдыха — можно было откинуться на подушки, почитать книжку, подремать… Обдумать всё услышанное на заседании Курии.
То, что монильцы явно готовы запустить зубок в мою родину, можно понять. Обидно, что обо всех моих усилиях по отстаиванию нашей независимости никто на родине не узнает, а узнает, так и внимания не обратит. Воспримет как должное. Обидно.
— Чего молчишь-то? — не выдержав, осведомился я у айн.
— То недоволен, когда я влезаю, сейчас недоволен, что молчу.
— Если молчишь, у этого есть какие-то причины. Хотел бы их знать.
— Всё тебе хочется знать.
— Это нормально. Что ты задумала?
— Да ничего особенного не задумала, параноик! Просто в правильном ты направлении мыслишь. Хочешь быть хорошим? Быть хорошим по-вашему значит пахать много и ни за что. А вместо благодарностей пинки получать. Ты ведь этого не желаешь, а?
— Нет. Ни хорошим не хочу быть — нервов не хватит — ни плохим. Совести избыток, понимаешь. Буду рядовым честолюбцем и корыстолюбцем, ну и другим чуток хорошо сделаю, из соображений своей же выгоды.
— Какой?
— А такой. Мы, люди — особое дело. Нас иногда радует и тешит чужое счастье. И мы готовы ради этого поступиться чем-то своим… Так, зубы-то не заговаривай. Говори, что задумала.
— Зубы если кто и заговаривает, так только ты сам себе. Ничего я не задумала. Вообще молчу.
Мне казалось, я вижу её, довольную, как благодушная сытая кошка. Она даже, наверное, потягивается, если, конечно, эфирное тело может потягиваться. И ни за что не расколоть её на предмет «что она задумала», если не захочет сказать сама. У меня просто опыта не хватит правильно спросить.
— Мы подъезжаем к транспортному порталу, — сказал, заглянув в окошечко, младший возчик. — Может слегка тряхнуть.