Аша трудилась над этой картиной уже несколько недель и была близка к завершению своей лучшей работы.
– Очень красиво, – произнес Палин, тихо подойдя к ней.
– Все равно в жизни он был гораздо лучше, сказала Аша. – Особенно глаза. Они горели надеждой. Они смеялись надо мной, когда я совершала какую-нибудь глупость. Они осуждали, когда я была не права. И они плакали, когда я покидала остров. Его глаза разговаривали со мной. Мне никак не передать их выражения.
– А может, он и не хотел, чтобы ты это делала, предположил Палин. Может, выражение его глаз предназначалось только для тебя одной, а не для. всех тех, кто станет восхищаться картиной, висящей на стене. Полотно великолепно. Очень красиво.
Аша взялась за кисть, когда дети подросли, а Палин все больше и больше времени начал уделять изучению записок Рейстлина. Ей нужно было чем-то заняться, и теперь ее картины украшали несколько стен в Академии. С каждым новым полотном она рисовала все лучше, приобретая тонкую технику передачи игры света и тени. Она рисовала своих детей, Алина и Линшу, друзей, которых они с Палином обрели за это время, а еще – фантастические создания и закаты на окраине Утехи. Впервые она попробовала нарисовать эрда.
– Красиво? Наверное. И все же я не сумела в полной мере отобразить его. – Отстранившись от мольберта, она поболтала кисточкой в кружке с водой» стряхнула ее и осторожно положила на поднос. – Он был чудесным существом.
– Особенно потому, что прислал тебя ко мне. Палин взял ее руки в свои, притянул к себе и нежно поцеловал.
– Мне так тебя не хватало, – прошептала Аша. Мы стали так редко видеться. Ты заперся в комнате с остальными магами.
– Мы решали, как нам быть…
– Знаю, с драконами.
– Завтра мы отправляемся в Северные Равнины, – признался он, глядя на жену с надеждой. Аша тяжело вздохнула:
– Мы?
– Это сопряжено с риском. Когда мы найдем средство одолеть драконов, то превратимся в мишени. Аша поджала губы:
– А есть ли на свете хоть одно по-настоящему безопасное место, Палин Маджере?
Палин нахмурился.
– Ну же, отвечай.
– Некоторые, места не так опасны, как другие, коротко заметил он и потянул ее к лестнице. – Мне нужно знать, что ты присматриваешь за Академией. Мне нужно знать, что ты здесь. Мне до сих пор снятся сны о синем драконе. Теперь я наконец отправляюсь в его владения.
– Может быть, если ты увидишь Келлендроса наяву, то перестанешь видеть его во сне? – хмыкнула Аша.
Палин надулся:
– Синий дракон почти такой же сильный, как красная драконица.
Аша начала. подниматься по лестнице первой.
– А что если мне его нарисовать? – вслух рассуждала она. – У меня полно синей краски.
Когда они дошли до лестничной площадки, Палин остановился перед дубовой дверью.
– Я уговорил тебя остаться?
Она утвердительно кивнула и произнесла:
– Я тоже могу тебя кое на что уговорить, Палин Маджере. С хитрой улыбкой Аша открыла дверь и мягко потянула его за собой.
Перчатки Блистер
Дамон привел к западным воротам Палантаса трех мышастой масти кобыл; две из них были под седлом. На самой крупной были полные сумки припасов – сушеного мяса, сыра, бурдюков с водой.
– Три лошади. А нас четверо, – сухо заметила Блистер. И что-то я не вижу здесь никакого пони.
– Мне не хватило денег даже на третье седло.
– Но ты мог бы обратиться за помощью к нам, фыркнула Блистер. – У меня еще осталось несколько монет… да и коллекция Рафа пока цела. – Она демонстративно потрясла одним из своих кошельков в котором что-то зазвенело.
Дамон лишь криво улыбнулся.
– Нам не помешает небольшой запас монет, Блистер. На случай непредвиденных расходов, – сказал он. – Придется тебе ехать на одной лошади с Шаон или Ферил. Прости.
Он вскочил на лошадь без седла.
– А ты, видать, опытный наездник, – заметила Блистер и добавила менее язвительно: – Я тоже привыкла ездить верхом… во всяком случае, я могла бы путешествовать на пони и без седла.
Ферил выбрала – себе лошадь поменьше и усадила Блистер перед собой. Эльфийка поглаживала бок лошади, прищелкивая языком. Лошадь ответила тихим ржанием.
– Эти лошади старые, Дамон, – сказала эльфийка.
– Других я Не мог себе позволить, – раздраженно ответил он.
Дамон смотрел на Шаон, а та уставилась на кобылу, оглядывая седло и стремена. При этом она качалась с пятки на носок и поигрывала поводьями.
– Пожалуй, я лучше пройдусь, – сказала Шаон. – Если лошадь старая, незачем ее перегружать. Да и размяться не помешает…
– Насчет этого не ВОЛНУЙСЯ, – перебила ее Ферил. – Лошади хоть и старые, но в хорошей форме. Они выносливые и только рады, что покинули загон. Они привыкли ходить под седоком. Я позабочусь о том, чтобы они мне сказали, когда устанут.
– И все же лучше я пойду пешком.
Дамон соскользнул с лошади и подошел к мореплавательнице:
– Что, не приходилось раньше ездить верхом? – Конечно приходилось, – поспешила заверить его Шаон.
– Просто у меня сейчас нет настроения.
– Это нетрудно, – ласково проговорил он. – Позволь, я тебя подсажу.
– Мне не нужна никакая помощь. Смотри сам! – Шаон вдела правую ногу в стремя и, подпрыгнув, закинула вторую ногу на спину лошади. Она проделала это очень ловко, но уселась на лошадь задом наперед. Нахмурившись, Шаон попыталась сменить стремена и повернуться, но лошадь встала на дыбы и сбросила ее на землю.
– Ой! Чертова кляча! Вот видишь, не нужен ей никакой всадник. Она хочет, чтобы я шла пешком.
Дамон попытался ей помочь, но Шаон шлепнула его по руке и живо вскочила.
– Помощь мне не нужна!
– Но нам пора ехать, – с ноткой беспокойства произнес Дамон. – Я не планировал задерживаться в пути из-за того, что ты будешь идти пешком.
– Тогда, наверное, мне лучше остаться на корабле. Да и Блистер не придется делить лошадь с Ферил.
– И ты готова признаться Ригу, что передумала из-за какой-то лошади? – поинтересовалась Блистер. – К тому же мне ни за что не достать ногами до тех стремян.
Вид у Шаон был решительный.
– Делай, как знаешь, – бросил Дамон, возвращаясь к своей кобыле.
Шаон отряхнулась и выругалась, заметив, что запачкала, а скорее всего даже испортила рубашку Рига. Он расстроится. Крепко сжав зубы, она ухватила поводья и взмыла на лошадь, на этот раз опустившись в седло так, как надо.
– Вот видишь, я же говорила, что мне не нужна помощь, – прокричала она Дамону.
Он лишь улыбнулся ей в ответ и через миг уже возглавлял маленькую процессию, покидавшую город.
Ферил поцокала языком, глядя на большую лошадь, и та в ответ тихонько заржала. Эльфийка внимательно прислушалась.
– Что ты ей сказала? – прошептала Блистер.
– Это наш с ней секрет, – так же шепотом отвечала Ферил.
– Да ладно, подруга, – взмолилась Блистер. – Если тебе так любопытно, сама спроси у Паллы, – ответила эльфийка, кивнув головой на кобылу Шаон. – Я не разглашаю ничьих секретов.
Блистер надулась. Однако через несколько миль она заметила, что лошадь под Шаон трусит очень осторожно. Блистер заподозрила, что эльфийка попросила кобылу вести себя с мореплавательницей помягче.
Они заночевали в маленькой варварской деревушке под названием Глиняный Орок. Там они узнали, что деревня названа так в честь давным-давно умершего вождя, вознамерившегося построить все жилища из земли. И действительно, многие дома представляли собой купола, вылепленные из глины пополам с навозом, – в них можно было укрыться от изнуряющей жары. Жители деревни держались дружелюбно, но настороженно, а после того, как разделили с путниками их трапезу, признались, что давно не имеют никаких известий из расположенной по соседству деревни Долор. Она находилась в нескольких милях к северо-западу, и от ее старейшины уже долгое время не поступало никаких новостей. Жители Глиняного Орока не решились послать кого-либо на разведку, и все из-за слухов о коричневых ящерах, прилетающих из пустыни, ящерах с очень большими крыльями.