— К Новому году наша прекрасная Елена уже сможет спеть партию своей русской героини, — сказал Никос за ужином в тот день, когда начал свою работу парламент.
— Никос, а мои контракты? — спросила Елена.
— Но у тебя же есть опыт заменять контракты антрактами, — весело возразил Никос.
— То были вынужденные, а это будут добровольные, — все еще сопротивлялась гостья, но всем за столом было понятно, что она согласится.
— Нет, Елена, ты должна встретить Новый год только в Афинах, — сказала Хтония. — Такого Нового года у нас еще не было. Греция без хунты, без короля.
— И в звании республики, — поддержал ее Никое. — Да, кстати, сегодня позвонил из Лондона Джекобс.
— Джекобс? — переспросила Елена. — Какой…
— Тот, кто нужен в твоей новой важной миссии, — ответил Никос. — Археолог Джордж Джекобс приедет на заседание национальной комиссии, которая занимается проблемой возвращения из других стран шедевров греческой культуры. Он интересовался, в Афинах ли член этой комиссии…
— Когда он должен приехать?
— Сказал, что хочет убить двух зайцев сразу: побывать на заседаниях комиссии и встретить Новый год в Греции. Просил передать энтузиастке общего дела сердечный привет и наилучшие пожелания.
— Он очень похож… на нашего старого друга Шерлока, — проговорила Елена.
— Братья! И оба — отличные люди, настоящие друзья, — похвалил Никос. — Этот Джордж так боксирует, что диву даешься, как этот похожий на добродушного мистера Пиквика британец так ловко колошматит…
— Мистер Пиквик? — рассмеялась Елена. — А я-то думала, на кого похож брат Шерлока? Только это внешне… Когда он смотрел на нашего монарха, казалось, что у него сжимаются кулаки…
— Он же боксер! Да еще какой! Агенты этого Пацакиса отлетали от него как горошины, — продолжал Никос хвалить бывшего руководителя группы английских археологов на раскопках античной крепости.
— Кстати, вчера вечером взят под стражу Ясон Пацакис, — сообщила Елена. — Находится недалеко от нас. В тюрьме Коридаллос. Будут судить в компании главарей хунты.
— Сегодня фракция депутатов от левых партий сделала парламентский запрос, — сказал Никос. — Ответ был, что скоро состоится суд над главными виновниками греческой трагедии. Десятка два негодяев во главе с бандитом Пападопулосом.
— Вот для того, чтобы своими глазами посмотреть на этих преступников, я готова разорвать самый хороший контракт! — воскликнула Елена.
— Так и будет, прекрасная Елена! — пообещал Никос. — И Новый год будет. И английского льва… то бишь археолога-боксера, встретим. И русскую мадонну споем.
— Браво, папа! — захлопала в ладоши Лулу. — Атмосфера парламента отлично на тебя подействовала!
Никос встал.
— Да, на меня хорошо действует новая атмосфера в Греции, — начал он, словно произносил спич. — О теневых сторонах и моментах говорить не будем. Там, где родился свет, есть и тени. Главное — атмосфера новая. И высокую трибуну мы получили. Конечно, кое-кто знал про сегодняшний запрос в парламенте. И накануне Пацакиса засадили в Коридаллос. Но нам предстоит еще чертовски много работать, бороться и творить. Елена, я вижу тебя русской мадонной. А завтра увижу Электрой двадцатого века. И — не выдуманной, а реальной. И Лулу вижу в новой роли. И Костаса с Миртой в роли детей и внуков» моего друга Васи. И Хтонию вижу… как всегда, за кулисами, прячущей слезы…
Раздался звонок в дверь. Вошел Самандос-младший.
— Извините за поздний час, — сказал он. — Ехал из больницы.
— Как Алексис? — спросил Никос.
— Его пытались похитить, — ответил Самандос.
— Похитить? Кто? — встревожился Никос.
— Приехали четверо в белых халатах, — начал рассказывать Самандос. Сказали, что есть распоряжение срочно перевезти Алексиса из Пирея в хорошую афинскую больницу. На журналиста даже не обратили внимания. Алексис сказал, что ему и здесь неплохо, тем более что он вместе со своим другом. Те стали настаивать, пытались насильно уложить его на носилки. В это время как раз вошел в палату отец Алексиса. Он спросил, почему не в курсе того, что сына перевозят в другую больницу. В общем, он что-то заподозрил и сказал, что пойдет позвонить в ту больницу. Вслед за ним вышел один из четверых, а остальные опять пытались уложить Алексиса на носилки. Когда я вошел в коридор, то увидел, как человек в белом халате ударил сзади по голове другого человека, который держал телефонную трубку. Я кинулся к ним, узнал отца Алексиса. Тот, в белом халате, хотел ударить и меня, но я размахнулся и своим тяжелым свертком ударил его пр лицу, да, видно, так сильно, что он взвыл и бросился в палату Алексиса. Я громко звал на помощь. Из палат, из кабинетов выбежали люди. Врачи занялись отцом Алексиса, а я вместе с пятью-шестью мужчинами поспешил в палату, но оттуда уже выскочили эти четверо в халатах и, расталкивая всех и нанося удары, вырвались из больницы и скрылись на поджидавшей их машине.