После пира в честь Никоса все в доме старого Андреаса проснулись позже обычного. Андреас и Хтония, взяв сети и удочки, пошли к морю. Обычно на берегу их поджидал Никос. Но сегодня его не было.
Когда они уже сели в лодку, на причале появился запыхавшийся Никос.
— Тебе бы поспать еще, — улыбнулся Андреас. — Ты теперь у нас… как это, Хтония?
— Лауреат, — ответила девушка с напускным безразличием.
Андреас понимающе подмигнул Никосу: дескать, все образуется, что с нее взять — девчонка, и не мужское это дело — обращать внимание на девичьи кай-ризы.
В море Андреас часто пел песни о моряках, об их тяжелой и горькой судьбе, о далеких землях. Неизменным партнером старика был Никос. Им обоим особенно нравилась песня о матросе с Босфора. Вот и сегодня старый моряк запел хриплым прерывистым голосом:
Снова май, счастливый май, В небе ласточки шныряют…
Песня покоряла своей простотой и искренностью, была похожа на песни, которые в доме Никоса пели мать и бабушка, — песни Византии и Крита, песни борцов за свободу Эллады. Никос подмигнул Андреасу и запел вместе с ним. Так было всегда. Но в тот день клятвой прозвучало в море: «Выше голову! Мы победив!»
ТОВАРИЩ СЕДОЙ
У него, конечно, были имя и фамилия, но о них мало кто знал, даже самые близкие друзья по партии и Сопротивлению. С годами, все привыкли к подпольной — кличке, которая так крепко к нему пристала, что иначе его и не называли; даже в партийных и партизанских документах он тоже так значился. Седой так Седой — согласился Григорис Флакидис, он сам привык к этому прозвищу, отзывался только на него. Уже в двадцать лет его стали так называть из-за поседевшей головы. С того времени прошло уже два раза по двадцать лет, а товарищ Седой, казалось, внешне и не менялся, хотя жизнь его не баловала. Человек неукротимого духа и стойкости, Седой от трудностей и лишений становился крепче, как сталь от долгого и жаркого огня.
Никос познакомился с товарищем Седым на острове Идра, уда подростком приехал на летние каникулы к бабушке. Тогда Никос не знал, что еще довольно молодой мужчина с симпатичным, мужественным лицом и шапкой густо посеребренных волос скрывался здесь от преследования. На маленький остров боялись совать свои носы не только шпики, но и отряды карателей — так было испокон веков, со времен частого чужеземного засилья в Греции, когда турки и другие оккупанты предпочитали обходить стороной бунтарские острова. Дом Ставридисов на холме неподалеку от живописного идринского залива всегда был открыт для добрых гостей: заходи, путник, будет тебе и хлеб и вода, да еще чарка крепкого узо или стакан терпкой рецины. На огонек старого ставридиевскрго дома и зашел седой человек, осмотрелся и понял: здесь живут хорошие люди. И еще приметил юношу, который был хоть и очень любознательным, но смутно представлял себе мир с его многосложностью, противоречиями, надеждами. Приехавший из Афин Никос напоминал морское судно без руля и ветрил — легкую добычу для бури и подводных рифов. И вот тогда товарищ Седой дал ему прочесть книгу Ленина — единственный экземпляр, который имел с собой в идринском подполье! Когда Никос сказал, что прочитанное открыло ему глаза на многое в мире, разделенном на бедных и богатых, он подарил юноше эту книгу, наказал беречь ее и обязательно дать прочитать его сверстникам.
Седой и Никос подружились. Затем неоднократно встречались в Афинах. Позже Никос прочитал многие произведения Ленина, познакомился с трудами выдающихся коммунистов-революционеров, стал политически образованным человеком. В годы антинацистского Сопротивления он оказался в большой партизанской дружине, которой командовал капитан Седой. Часто бывая на грани верной гибели, они победили. И опять вступили в новую борьбу: с английскими интервентами и предателями из королевского окружения. Прошли все трудности и невзгоды гражданской войны, познали трагическую участь патриотов свободной Греции, оказавшись в страшнейшем из концлагерей — Макронисосе.
Никос Ставридис стал известен в стране своими песнями и своей борьбой. Многие, особенно молодые греки, приходили за советами, за поддержкой к популярному певцу и коммунисту. Сам же Никос по-прежнему шел к товарищу Седому, к своему боевому капитану: знал, что тот всегда поможет, поддержит, посоветует. Вот и сегодня после телефонных разговоров Никос пошел к товарищу Седому в центр Афин — туда, где выпускалась коммунистическая газета и где собирались вышедшие в последние годы из заключений деятели партии. Ему и хотел рассказать о трудностях с визой для поездки в Советский Союз, сообщить о статье в московской газете.