— Хотя, это если только «погранцы» вас к себе не заберут? Сейчас выйдет из штаба, спросим его!
Те уже стояли навытяжку, с надеждой глядя на него и загалдели наперебой, стараясь убедить его в своем рвении к армейской службе:
— Чего тянуть! Вона, какие люди в Равенне с разведки начинали и кем нынче стали?! И я так хочу!!!
— Дак, мы завсегда готовы!!!
— Я всегда, с самого раннего детства, солдатом мечтал стать и подвиг разведчика совершить!
Урию искренне хотелось вериться, что их подъем не было показным. Хотя, в глубине души, он знал, что вероятнее всего, зримое будущее, живо переданное им, всю службу возиться с дерьмом, их не вполне вдохновляла:
Он не замедлил съязвить на их счет:
— А что же сбегали то?
Они разом замолчали, не зная, что ответить. Один из них, видимо заводила, попытался как то, оправдаться:
— Нам рассказали, какая нас служба ждет в Илеме! Горбатиться, на кого-то! Задарма? Я у себя в селении, Дальних Прилупках, так же покочевряжусь, только за медный грош. У нас тракт рядом, пахоты для работящих завсегда хватает.
Кентарх живо пресек упадническое настроение:
— Разведка не горбатится! Да счас и остальным стратиотам «рабочки» будет маловато. Мы раввенская армия, что там в других частях делается, не знаю!
— Легат Орин Лан, такого не допустит — твердо уверил новоиспеченных «разведчиков» кентарх.
Увидав вышедшего из штаба, обозленного чем-то, турмарха Пограничной Стражи, он было подумал, что не успел их перетянуть к себе. Тот, завернув в отхожее место и, пробыв там недолго, вернулся обратно.
Понимая, что больше нельзя мешкать, Урий в шутку пригрозил:
— Ну, чего сидим, двинули. Вон к той пристройке, припустили бегом, кто последний, тот остается у «погранцев» дерьмо собирать!
Два раза приказывать ему не пришлось, они рванули, как угорелые.
— Сейчас «зелень» вернется, искать ведь будут их!? — напомнил разбитному кентарху Колоб.
Урий беззаботно ответил, лыбясь подобно скалящейся гиене:
— А что такого: трех оставил, трояк и заберет!
— Так-с! — он глянул по сторонам. Подошел к группе ближайших новобранцев и отделил троих, самых худосочных ребят:
— Эй, вы три бойца, идите-ка сюда! Побудьте здесь, присядьте, а то ненароком от ветра свалитесь!
Те тихонько сели, робко глядя на уходивших в казармы остальных новобранцев. Один из них осмелился поинтересоваться у курчавого кентарха:
— А остальные куда?
— Куда, куда — в казармы! А вас я в турму хоз. обеспечения переброшу! Хочу на кухню вас определить. Подкормитесь, а то изголодавшийся дикий кот и то на ваши мослы не позарится!
Те, словно не веря выпавшей удаче, желанной для любого салаги призванного в армию, открыв рты, словно малые птенцы, внимали ему:
— Вот ты пойдешь хлеборезом.
Оставшиеся двое, с завистью посмотрели на более удачливого товарища, открыто радовавшегося беззаботному будущему и разве только что не пустившемуся в пляс.
— А куда же мы?
Подтрунивая над ними, Урий унял «бузотеров»:
— Ты пойдешь помощником пекаря, а ты «силач» — к мяснику на подмогу! Повезло вам, ребята, не служба у вас будет, а халява!
Пока те, не скрывая радости, стали шушукаться между собой, Урий тихонько спросил у кентарха Колоба, сопровождавшего их:
— Кто это такие? Таких немощных доходяг я еще не видал?
Пожилой кентарх, едва сдерживая ухмылку, наблюдавший, как у «погранцев» умыкнули пополнение, всучив им явно не равноценную замену, пояснил:
— Это три студиоза из тех, что были задержаны Синей Стражей на Болотной площади. Подозреваются в «младораввенизме». Их сразу, одним махом, отчислили из лицея, и «синяки» быстренько спихнули их нам! Прям перед самим маршем всучили!
Скорее по привычке, Колоб не преминул пожаловаться:
— Даже с такими, все одно нехватка!
Урию уже слегка поднадоели сетования на недобор достойного пополнения. Он даже поморщился, словно от зубной боли и вымолвил:
— Ну что им там, в Морите, сахару видать не хватило!? Кухню им подавай, все неймется никак. Живо сваливаем отсюда. А этих бунтарей, оставим «зеленым»!
Кентарх покряхтел и, словно сочувствуя студиозам, прибавил от себя:
— «Погранцы» живо у них дурь выбьют! Это им только на пользу будет!
Турмарх Пограничной Охраны, Тит Варен, вывалился из приземистого здания, в котором располагался гарнизонный штаб. Утонченный и вежливый кентарх «армейцев», но несообразительный, больше похожий на актера-лицедея, малость повтирал ему мозги.
Он придрался к неправильно составленной Вареном служебной записке, об отправлении трех новобранцев в Пограничную Охрану. Тит, кипя от злости, добросовестно переписал ее и предъявил ее армейскому хлыщу.
Подписав бумажку и, наконец, дождавшись долгожданного оттиска печати, поставленным перстнем легата о посылке трех новобранцев в Пограничную Охрану. Он с трудом сдержал себя в руках и, напоследок, даже доброжелательно пожелал занудливому «армейцу», чтобы у того выскочил здоровенный чирей на заду.
Подойдя к тому место, где оставил трех будущих «погранцев», он, к своему большому изумлению увидел вместо них: трех каких-то недоделанных. Надеясь, что это ему привиделось, он зажмурился и открыл глаза.
Варен долго и вдумчиво смотрел на оставленных ему «студиозов», надеясь, что ему все это померещилось, хотя дурманящего дыма «дурь — травы» не вдыхал. Нет, это явно были не те люди, которых он недавно оставил здесь. И это еще мягко сказано.
Во время пешего марша из пополнения они, пользуясь безразличием «вояк», отобрали себе лучших призывников для сил Пограничной Охраны. Он лично изловил беглецов и, погонявшись за тремя ловкачами, заставившими попотеть преследователей, взял их на заметку.
Таких умельцев следовало оставлять, а затем после начального обучения, обязательного для всех новобранцев, направить в Особый отряд Пограничной Стражи, занимавшийся поиском лазутчиков.
Кханд то рядом за рекой и, несмотря на миролюбивые заверения Совета Слуг Народа, спиной к желтолицым соседям поворачиваться нельзя, а уж тем более наклоняться.
Но этих беглецов ему пришлось оформлять отдельно. Слишком долго он объяснял штабной крысе, что трем призывникам, сделавшим попытку к бегству, надлежит не сидеть в гарнизонной гауптвахте. А отбывать заслуженное наказание они будут в Пограничной Охране.
Впрочем, он уже успел ознакомиться с новыми порядками, произошедшими в Илеме. Вначале, это порадовало его, что пришел легат, надумавший возродить старые традиции, но это было до тех пор, пока какой-то «сапог» не смог его надуть.
Один из «вояк» успел его провести, как молодого, уведя отменное пополнение. Молодцев успели обменять на этих доходяг. Искать их было бесполезно. В гарнизоне, было тысяча с лишним стратиотов: легче было найти драгоценный камень в куче булыжника, чем его людей.
Деваться было некуда, он приказал худосочным:
— Ну, что задохлики, двинули! Путь не близок!
Те непонятливо посмотрели на него, а самый щуплый вякнул:
— А нам сказали, что нас на кухню, в хозяйственную декархию?
В сердцах, он хотел дать леща, но все-таки сдержался и емко объяснил поставленную задачу:
— Это вам не кухня, резанный карась!!! Теперь вы в «погранцах» служите, а мы пехом не ходим!
Один из студиозов, видать шибко умный, оглянулся по сторонам и осмелился задать вопрос:
— Не пешком, это хорошо! Значит, мы вероятнее всего, поедем, а где же повозка?
Тит Варен побагровев, как вареный речной краб, рявкнул:
— Бегом марш!!! Повозку вам? Может вам бабу дать оприходовать или козу привести заместо ее!?
Он уже решил, что не упустит удобного случая избавиться от них.
Только надо добраться с ними до Дамурского перекрестка, а там недалеко Намаданский лагерь. Там он скинет их и вернется, к себе на заставу, которая недалеко от Илема.
Глава 32
Если, с высоты птичьего полета, посмотреть на белокаменную столицу Раввены, то видно как вечерами, она загорается огнями масляных фонарей, светлыми неравномерными пятнами. Это конечно дорого — заправлять фонари грибным маслом, чтобы освещать улицы Мориты, но престиж столичного града требовал немалых затрат.