Идя по грязной улочке, он старательно обходил или перепрыгивал большие лужи, чтобы не испачкать свои сапоги. Ночью прошел сильный дождь и, здесь легко можно было оставить сапог, засевший в грязи. Мучайся потом и возись, выуживая его.
Кое-где, в наиболее топких местах, были настелены гати из толстенных досок, некоторые из них уже подгнили и просели в грязищу. Сверху следовало наложить новый слой жердей, но пока никто и не думал этим заняться.
Тидер Весельчак заранее разложил свой день по полочкам. Так, хмельной вечерок в «Красной шапочке», потом можно отправиться на боковую, подавить щеку в скверной конуре, по недоразумению называемую его обиталищем.
Можно было пойти в «Ржавый клинок», но там было слишком много задир, среди постоянно околачивающихся там наемников. В этом кабаке, легко можно было и по репе схлопотать, а после ожесточенной схватки с варнаками Рваного, у Тидера не было такого острого желания подраться.
Да и Кер с Уруком, если у них выпадало свободное время, частенько посещали именно «Красную шапочку». Знакомая хозяйка заведения Кельга, отпускала им в долг, если что. Да и стряпала она хорошо, этого у нее не отнимешь! И девки в «Шапке» поприличнее будут, чем у излюбленного места наймитов. Ему еще не хватало от вояки, кусок отточенного железа в бочину получить, за какую-то прожженную лярву.
Он бодро зашагал прочь, торопясь выйти из этого, довольно отдаленного района пригорода Мориты. Тесные улочки оканчивались, постепенно становясь шире. Настеленные гати сменились на вымощенные брусчаткой и проложенным по обочине водосливом, чистые улицы. Сразу видать близость к более обжитым районам: здесь порядок, вон и фонарные столбы встречаться стали.
Поток всевозможных карет, колясок, простых повозок и всадников на лошадях, ослах, мулах и, даже изредка встречающихся верблюдах, становился все оживленнее. Прохожие опасливо жались к стенам строений, боясь попасть под колеса.
На некоторых участках пересечения улиц Мориты образовывались заторы, прерываемые криками орущих кучеров и возниц, старающихся перекричать друг друга.
Лишь кое-где, стояли издерганные уличной суматохой «синяки», направляющие движение гужевого колесного транспорта в нужное направление. Естественно, стражники отдавали предпочтение каретам и коляскам знатных людей.
Градоначальник Мориты, уже который год, на каждом своем выступлении, в течение нескольких лет подряд, клятвенно обещал разгрузить улицы города и упорядочить движение колесного транспорта. Но его слова и обещания были лишь сотрясением воздуха и, на них мало кто уже обращал внимание.
Тидер, еле увернувшись от повозки, чуть не сбившей его, высказал наглому ездовому свое личное, может, слегка предвзятое мнение о нем, его лошади и интимных противоестественных отношениях, между ними обоими. Обошел сцепившиеся межу собой легкие коляски и орущих друг на друга ездовых. С презрительными минами, в обеих колясках, сидели по юнцу, напыщенный облик которых выдавал обеспеченных щеголей.
Полюбовавшись на свару и, обогнув ее, Тидер увидел свою любимую книжную лавку. Светоч знаний был расположен на первом этаже здания, из тесанного ракушечного камня. Весельчак иногда захаживал сюда. Здесь он обычно брал книгу для чтения в дороге, в караван, как раз ее хватало туда и обратно. Проглотив ее, он возвращал ее в лавку по прибытии в Мориту и, получив взамен половину стоимости книги, покупал еще одну, как раз до отбытия следующего каравана.
Книгу, которую он в последний раз брал в караван, он дал почитать погибшему от рук варнаков, Бернону и куда он ее подевал — у него уже не спросишь.
Возле выставленного на улицу прилавка с книгами стоял вихрастый, взлохмаченный босоногий мальчишка и звонким голосом декламировал отрывки из книженций на всю улицу, стараясь из всех сил, привлечь внимание проходящих мимо людей:
«— Хватит раскачивать судно, дайте-ка им плетей!!! — крикнул благородный капитан своему верному надсмотрщику за гребцами.
— Есть, капитан, дать гребцам плетей!!! — жизнерадостно ответил надсмотрщик и, разматывая хлыст, спустился в темный, заплесневелый трюм.
— Эх, и хорош у нас рулевой, ну и на кого, спрашивается, мы сможем его заменить!? — восторженно воскликнул преданный моряк Влад Сурок, с обожанием глядя на бессменного капитана».
Читайте новую захватывающую книгу Алека Кречета — «Капитан и подлые враги Раввены», продолжение знаменитой книги «Капитан выбирает правильный курс», изданную печатным двором ЖЗЛ. Книга стоит три денария, для Слуг Народа два денария, согласно закону, принятому ими «О привилегиях для Слуг Народа и членов их семей» — продолжал надрываться мальчишка, стоя возле книжной лавки и глядя с надеждой на возможных покупателей.
Тидер подошел к лавке и задержался возле нее, разглядывая выставленные книжки. Каких здесь только не было. Вот, к примеру, про доблестных синих стражников, ведущих борьбу со злодеями и варнаками. Складывалось впечатление, что с такими орлами в Раввене с преступностью скоро будет покончено.
В недавних же реалиях жизни, произошедших всего пару дней назад, караванщики схватились с бандой Рыжего, совершившего налет на их обоз, как раз с наводки дината «синяков».
Еще, немалым признанием читателей, пользовались тексты про народных гвардейцев, искоренявших тайных бунтовщиков «Младой Раввены», призывавших свергнуть власть Слуг Народа и сменить ее на более открытую. Вот эти да, если только «красноперые» не покрывают делишки подопечных торговцев и не надзирают исподволь за нелегальной торговлей дурмана, не забывая снимать свою «законную» долю, то и в самом деле, могут прихватить за крамолу, приписав бунтарские замыслы любому законопослушному раввенцу.
Внимание Тидера привлек некий Яуз, накропавший ряд фолиантов о развитии возможной войны Раввены с Оборонительным Союзом Запада. Речь в них шла том, как раввенские рати, под началом Стратега Сердяка Железного, громят и гонят прочь кованые войска вероломного Запада.
На взыскательный вкус читателя стояли святые писания о жизненном пути Первожреца Солнца, постигнувшего божественную сущность небесного светила.
Рядом остановилась горожанка, судя по количеству нарядной, богато расшитой одежды, напяленной на нее из состоятельного сословия, с презрением, сморщив нос, посмотрела на расхваливаемые книги Кречета. Видимо, для нее это было грязное чтиво, достойное лишь мужланов из простонародья.
Тут вышел хозяин лавки, ковыряясь пальцем в ухе, узнав своего постоянного покупателя, подошел к нему, не прекращая, впрочем, своего занятия.
Тидер поинтересовался у него, про расхваливаемую мальчуганом книгу:
— Что, этот Кречет хорошо пишет, берут!?
— Метут как пироги с зайчатиной — порадовался за Кречета — автора, хозяин. Он уже сменил ухо на нос. Поколупавши в нем и вытащив козявку, вытер палец об подол.
— Ну, зайду через две декады, возьму в дорогу чего-нибудь, ладно я пошел!
— Ага, давай — лавочник рассеяно ответил ему, одновременно предлагая дородной горожанке приглянувшийся ей, пухлый фолиант, с длинным и вычурным названием: — «Как красивая бедная служанка, нашла свое счастье и любовь в семье богатого, знатного, честного и доброго, но рано овдовевшего Сая».
Тидер прибавил ходу, издали увидев вывеску «Красной Шапочки», с намалеванным на ней здоровенным воином, в одной малюсенькой набедренной повязке. Любопытно, как она только не сваливалась с него, за мужское хозяйство держалась что — ли? За спиной мускулистого, обнаженного торса воителя, на ременной перевязи висел громадный двуручный меч.
Его всегда интересовало, почему у воина на вывеске, за спиной висел двуручный меч, а не таскал его на поясе. Именно ведь так, носят свое любимое оружие воинственные бойцы из Горных Кантонов, можно было на плечевую перевязь одеть, как делают это железнобокие всадники Запада. Возможно, это была просто причудливая прихоть художника, малевавшего вывеску для кабака.
Казалось, ноги сами несли его к «Красной Шапке». Он порядком истосковался по общению с друзьями и обильному возлиянию с ними. По неписаному закону, принятому в караванах, в дороге запрещалось выпивка, лишь в Кханде, можно было пригубить, да и то местного сладкого вина, пива там никогда и не пили.
На низенькой лавочке, стоящей возле входа, расслабленно сидел огромный верзила диковатого вида и задумчиво ковыряющий кривым ножом в своих редких зубах, больше смахивающих на клыки. Когда-то сломанный и криво сросшийся нос, глубоко посаженные глаза под нависшими бровями и узкий лоб, не придавали ему излишней красоты. Несмотря на столь устрашающую внешность он, как и все наделенные излишком физической силы, был добродушен от природы.