— А ты чо хотел, наверняка, даже среди налетавших варнаков и были энти «синяки» — сказал Сакар, отбирая у приятеля заметно полегчавший кувшин и, припадая к нему, как усталый и изможденный дикой жаждой путник, в засушливой пустыне.
— А что это Кер искал меня? Вы случайно не знаете, в какие неприятности хочет втянуть меня, мой старый друг? — с унынием глядя на опустевший кувшин, поинтересовался у них Тидер.
— Дак, энто, мы его давненько тута не видали — Сакар поставил опустевший кувшин на стол и с сокрытым умыслом поглядел на Тидера. Ты, мол, давай, с тебя причитается, вона с какой передряги вылезли, по слухам, чуть самого Рыжего не прихлопнули.
Словно прочитав его мысли, подоспевшая Кельга поставила на стол еще два кувшина с пивом, большое глиняное блюдо с печеным, мелко нарубленным мясом, истекавшим ароматным жиром. Оно было в меру приправлено жгучим перцем и посыпано сверху пряной травой. Еще на стол поставила солонку с мелкомолотой солью и горку ранних, светло-зеленых огурчиков.
Все-таки, Кельга славная женщина, подумал Тидер. Под такое мясцо, еще можно пива взять, на три рыла в самый раз будет. Ну да, нужно и Сакара с Дэггатом еще угостить, ребята пока на мели. Сай Эрнан за работу честно заплатил и сверх того, выдал каждому по два серебряных двойных денария, за отражение нападения на караван, пусть Солнце вечно озаряет ему дорогу.
— А что нынче слыхать в Морите? В этом светоче добра и справедливости, которому завидует весь цивилизованный мир Запада и Востока! — спросил Тидер с иронией, хрустя пупырчатым огурцом, подражая возгласам ораторов, провозглашающих многочисленные указы и постановления, принятые Советом Слуг Народа.
Хотя все знают, на своей собственной шкуре, что каждый принятый ими закон, лишь потихоньку затягивал петлю на шее простого народа Раввены, помаленьку удавливая его.
Сакар лишь проворчал, ненадолго оторвавшись, от чавканья сочного мяса:
— Клянусь старой блохастой гиеной и ее плешивыми потомками! Тидер, где ты энту справедливость видал в Раввене?
Тидер ухмыльнулся и спросил его:
— Я слыхал еще, что князь Беловодья, опять повысил цены на тягловых туров и остальную скотину, пригоняемую в Равенну? Слуги недовольны и вопят во всю глотку о нарушении прав свободной торговли и дальнейшем ухудшении жизни, столь горячо любимого ими раввенского народа.
Сакар вытер измазанный жиром подбородок, проведя по нему рукавом не менее лоснящимся, и сыто отрыгнув, зло откликнулся:
— Коня их за ногу, да подкованным копытом энтим Слугам под хвост. Можно помыслить, было бы наоборот, народ Равенны жил бы лучше. Да, князь Лукаш свое дело знает туго. Давит нас, как врагов своего лесного народца, словно раньше мы не в одной Империи были. У нас, в деревне Гадюкино, селянам, держащим скот на продажу, приходится платить такие налоги, что легче просто удавиться.
Батяня и то, держит скот токо для себя. Сами-то Слуги токо перепродают беловодскую скотину, с немалым наваром для себя. На кой ляд им нужны равеннские селяне со своим поганым скотом?!
Тидер произнес с иронией:
— Да, жить хочется именно тогда, когда жизнь цепко хватает тебя за яйца! Что еще случилось «хорошего», за время моего отсутствия в Морите?
— Да вот Костяк, знаешь его?
Припоминая, караванщик вымолвил:
— Костяк, это тот, который недавно из Таньшаня вернулся, где их баям хлопок собирал?
— Да, тот самый. Так вот, давеча попал к «синякам» по пьяному делу и утоп в кутузке. Тама из воды, токо ковшик с водой был, и то муха из него толком не напьется, а «синякам» все едино, хрен им в котомку.
Высказал свое возмущение и обычно молчаливый Деггат:
— Хор-о-ш-ш-о х-о-ть те-л-л-о семье отда-а-а-ли, на погребенье!
Сакар сделал глоток пива и продолжил пересказывать Тидеру слухи:
— Женку его жалко. При Империи «синяки» то потише ся вели, не в пример нынешним держимордам.
Он вдруг хлопнул себя по лбу, словно кляня себя за забывчивость и рассказал караванщику, важнейшую новость:
— Был налет убивцы Триады на Сая, живущего, кажись, на улице Героев Равенны, а того черные «братцы» берегли. Короче, «братца» то одного убили, а второй «братец» того порубил в отместку. Давненько такого не бывало, чтобы Триада такую промашку дала.
Тидер Весельчак заинтересовавшись, вскользь заметил:
— Да, обычно находят только хладное тело, а кто его там прикончил: Триада, простые убийцы, или просто его пограбили лихие ребята, а он помер от расстройства- про то никому неизвестно. Хотел бы я посмотреть на то место, куда они складывают золото за работу Триады.
Наверняка, его там больше чем у нас, в «закромах Матери — Родины». — Весельчак, даже зажмурился, алчно представляя все это несметное богатство.
Сакар увлеченно, с лихорадочным блеском в глазах и размахивая руками, войдя в раж рассказчика, продолжал излагать Тидеру прошедшие события, так взволновавшие Мориту:
— Теперича, этот Сай угодил старой гиене прямо в ее вонючую задницу! На него Триадой будет устроена Игра Смерти. Везде, куда ни плюнь, принимаются ставки- в какие дни его убьют и свезут на погребальный костер. Я поставил с десятого по двадцатый день, Генго принял у меня полуденарий, сорву неплохой кусок!
М-да, Игра Смерти- это тебе не рядовое событие, точнее будет сказать выдающееся.
— Тидер, ну ты сам поразмысли, клятая Триада где-то далече, на самом восходе Солнца, между желтозадыми кханцами и чероножопыми таньшанцами. Ихних людей, на всю Раввену, я думаю наберется пара-вторая убийц и в остальной бывшей империи столько же. Значится, свора губителей Сая притопает только оттуда, а они покуда узнают, да пока досюдова доберутся, как раз навскидку, так и будет!
А ведь в рассуждениях «горняка» кроется логика. Караванщик заинтересованно прикинул, что Сакар по всем своим раскладам был прав, и ему тоже можно было бы попытаться сорвать денежку. Он с уважением глянул, на не блещущего умом, во всяком случае, ему так казалось, Сакара Колено и согласился:
— А ты знаешь, в твоих рассуждениях есть зерно истины! Не знаешь, Генго Одноглазый еще ставки принимает? Надо бы и мне, денарий-второй поставить, — сказал Тидер и, щедро присыпав мелкомолотой солью печеное мясо, начал есть его, запивая янтарным пивом. От сытной еды и пива он сразу посоловел и окинул вокруг взглядом.
Кабак потихоньку все больше наполнялся народом. Вот подоспела новая шумная группа. Это явились погонщики из Беловодья, пригнавшие гурты скота для гильдии скототорговцев. Пришли, также, несколько немногословных торговцев из Янтарных городов, привезших соленую морскую рыбу, добываемую тамошними рыбаками в Суровом море.
Следом за ними вошли два спесивых синегорца, один был немалый верзила, ростом не уступающий Нерогду. По ним сразу было видно, что они не принадлежат к сирому сословию и, с пренебрежением посмотрев на всех остальных, сели за стол неподалеку от них.
Ввалилось толпа картавых «Первых людей». Так, во всяком случае, себя они называют. Согласно их верованию, Солнце первым осветило божественным сиянием их народ, дав им главенство, среди прочих народов, населяющих обитаемый мир.
Сакар вкрадчиво поинтересовался у Весельчака:
— Тидер, тута такое дело, пристроишь моего племяша, беспутного Джего? Так что, быть может, с тобой в пару караванов сходит, ты ему там дурь из головы выбьешь?
После схватки с разбойниками Рыжего — в охрану каравана необходимо пополнение. Ездовые сами подберут четырех людей, вместо погибших в бою. Охранники тоже выбирают себе замену, независимо от мнения владельца каравана. Хозяин может назначить только старшего над охраной и главного ездового.
— А сколько ему? Годен ли племяш к хождению с караваном? Обучать его нам некогда!
Обрадованный тем, что ему сразу не отказали, дядя заверил его:
— Да осенью 25 годков будет. В армии отслужил стратиотом. Да ты сам же знаешь нынешнюю раввенскую армию, нечета прежней имперской. Я сам его натаскиваю с оружием, мечом он хорошо работает, обузой не будет и Дэггат тебе тоже энто скажет, засвидетельствует, что не завалящего бойца подсуну!
Дэггат кивнул головой, подтверждая сказанное Сакаром, что очевидно должно равняться непререкаемой истине.