118 Херсонида 1 кадизаделит Природа, - так, - одна природа. Другой Однако мы, в летах младых В Элладе и Аравии быв, Учились и познаньям неким; Но им природу предпочли. Шериф Песнь ваша стройна и разумна; Ах! - как пленительна она! Как проницает спящи чувства! По цели сих приятных песней Вы зритесь пастыри и мудры. Кадизаделиты Не искушай хвалой, почтенный старец! Но просим - удостой ответом, Отколе ты? - и как названье? Шериф О пастыри, какая лесть при гробе? - Слыхал я песни - там искусство, А здесь природа водит персты! - Да будут здравы ваши персты; Так мира гражданин нельстивый, Шериф, уставший в странствий жизни, Желает вам во всем успехов; Но вы меня не обвиняйте В толикой слабости плотской!
Песнь четвертая 119 Оба Ах! - можно ль то помыслить? Ты, статься может, издалека! Шериф Я, возвращался из Мекки, Спешу в дом матери моей; Но сила зноя разлиянна Принудила меня искать На сей коралловой скамье Для томных стоп отдохновенья. Лишь воздал я благодаренье К ближайшим небесам Аллы, Мои изнеможенны кости Почувствовали свой покой, Почувствовали силу песней; Вы вопрошаете о мне! - Я вам поведаю сейчас, Кто я? - отколе? - и куда? - Внимайте мне! - и ты, Селим! Тебе давно я дал обет Поведать в некий час досужный, Где было утро дней моих И как грядущую ко мне Я встречу смертну нощь мою; О нощь - ужасная, - необходима! «Шериф почтенный! - рек Мурза, - Пусть смертна мысль других тревожит Среди очарований дней! Но не тебя; - она стон умножит Лишь в том, кто забывает смерть. Тобой, - тобой я научен Из мыслей не терять ее. - Так, - ты с тех пор, как вел меня
120 Херсонида В Мединский град от сих пределов, Досель отсрочивал вещать Историю своих дней мирных; Вещай нам ныне! - час благий; Се я - и пастухи внимаем!» «Тебе известно, - отвечал Шериф с глубоким воздыханьем, - 630 Что я в Натолии цветущей Приял начальное дыханье; Там свежу юности слезу Я испустил среди пелен. Вот, где моих дней утро было! - Светильник благости Аллы В сем утре так сиял на мне, Как нынешний востока луч. Достигши точки полудневной, - Как под отеческим призором 64^ Искусствам бранным научался, - В меридиане дней моих, Избрал себе я жребий браней Во славу веры и Пророка; Давно и сей огонь погас; Всему предел, - всему - свой час; Свет опытов открыл мне взоры; Я обратил их в вечны горы; Я посвятил себя Алле. Я все презрел начала Аты1; Абдул Ата был начальник натольских дервишей, современник Тамерланов. Сей герой, видя его зарытого до ушей, а учеников его полунагих в рубищах, изображающих голосом какого-нибудь животного, спросил: «Так ты-то новый бог животных?» - «А разве ты не господин земли?» - сей отвечал. «Да хотя и так, - сказал Герой, - но земля в сравнении неба менее камышка моего перстня в размере с самым кольцом; дивно ли, что я царь сей песчинки?» - «Ну так чудно ли, что я бог видимых тобою животных на сей песчинке?» - подхватил Ата.
Песнь четвертая 121 650 Оне нелепы, смехотворны. Он бог среди своих дервишей, Но мерзок мудрости в очах; Он хитр в понятиях и ловок, И вдруг безумен, богомерзок; Искусно он лице представил Перед лицем Темир-Аксака. - Зарывшись в землю до главы, С растрепанной брадой, власами И с сжатыми притом глазами 660 Среди своих дервишей грязных, Полунагих, разноревущих, Перед очами Тамерлана Он будто мудро бормотал, Как прорицалище ужасно; Умел в свой плод преобратить Вопросы самые Героя И отвечал ему счастливо; И что ж? - Герой тогда дивился И покивал главою токмо... 670 Ученики его мне льстили И славили премудрость Аты; Я все презрел начала Аты; Прибегнул к муфтию; - о счастье!. Великий муфтий, райский вождь, По мудрости... избрал меня Наставником брегов Эвксинских. - Я стар; - лишась давно супруги, Лишась любви залогов верных, Оставлен лучшими друзьями; Что должен делать я иное? Я поспешал в сии места, Которы праотцы премудры Стопами древле освящали; Спешил повергнуть там печали, 680
122 Херсонида Какими страждет грудь моя, Потом - отсель отъити с миром; Но вдруг Пророка тень во сне В едину нощь вещала мне: «Шериф! твой Праотец услышал Твою усердную мольбу; Еще светило отступило Назад на двадесять степеней; Еще Алла к твоей дней мере Приумножает двадцать лет. - Гряди - и обозри всех верных На стропотных брегах Эвксина И средь Таврических вершин!» Тут, в изумлении воспрянув, Я пред Аллой поверг чело. - Тогда мне осмьдесят лет было; Но с приобщением других Познав в стопах я новы силы, Спешил святой налог исполнить. - Я шел по берегам Эвксина И нес собой Пророка глас До бурных Меотийских вод, Где Джамбулукски, Эдишкульски И Эдизански, Аккермански Станицы процветали в славе; И наконец - прешед Кавказ И шую Миуса1 страну, Где многозлачная пустыня Покрыта снежною кавылью, Что стеблем зыблет помавая Всегда вершинки сед оперы И домы тысяч птиц хранит, Пришел с пророческим уставом Река, впадающая в Азовское море.
Песнь четвертая 123 В сей знаменитый Херсонис. - Тут я познал глубоку древность Сего камнистого предела; Учился нравам и умам; Сердца к Пророку привлекал В угодность призраку его. - Но все его предлоги сильны Имели слабый здесь успех: Я тысячу нашел в пути Сильнейших бедствий и прещений. - Потом, тебя узрев, Мурза, Услышал я с восторгом духа, Что ты меня избрал в отца. - Се холм еленей! - здесь, Мурза, Я в первой раз тебя узрел. - Ты одолел себя - и, брак Отсрочив, - убедил меня, Чтоб Магометовы останки Вторично посетить в Медине. - Се! - наконец мы паки здесь! - Но я третичный путь приму И там близ Праотца умру. - Увы! - последний жизни год!..» «Премудрый старец! - рек Мурза. (Мурза сам в мудрости наставлен.) - Да будет благ святый твой путь! Да будет спутником тебе Хранитель Ангел, Страж небесный, И оградит тебя от стрел, Летящих в тьме и сени смертной! - Когда достигнешь в третий раз Сея священныя Медины, Дерзну ли заклинать еще Тебя я именем Пророка, Чтоб тамо ты принес мольбу,
124 Херсонида Да буду здрав душей и телом, Да нивы каждый год мои Произведут сторичный плод И зрелый виноград прольет Багровы токи пенных соков? - Но ты, Шериф, не возбрани Младому юноше спросить! - Когда Алла велел тебе Идти в сей славный Херсонис, Почто ты не избрал других Путей кратчайших для сего? - Я зрел на чертежах вселенной Ближайший путь сюда чрез море. - Не страшно ли для дряхлых дней Прейти камнистые хребты, Прейти Донские берега, Где некогда Орфей печальный1, Что прежде из грубейших скал Извлечь умел потоки слез, Сам плакал средь глухих пустынь, Оплакивая невозвратну Потерю милой Эвридики, Подобно нежной Филомеле, Лишенной бедного птенца? - Не страшно ль проходить то место, Где ратоборцы полуночны Столь часто шумны движут стопы По пламенным стезям Алкида, Который некогда исторг Злосчастна узника из цепи, Привязанна к горе Зевесом, Где Прометей уже не моет Слезой Кавказского хребта; Кн. IV о земледелии. - Виргил(ий).
Песнь четвертая 125 Уже умолк стенанья глас, Который меж пустых утесов Столь часто, - столько долго выл». «Сын мира! - старец отвечал, - Что быть спасительнее может В юдоли мрачной жизни сей, Как преломленные лучи Собрав из посторонних светов И в точку их соедини, Чистейший свет из них устроить, Потом - к себе его присвоить, Да светит в нравственном он мире. Но собирать их - лучше там, Где нет обманчивых паров Или огней гнилых и ложных. - Ах! мой Мурза? - как нужны знанья, Которы странник почерпнет Из разных душ иноплеменных? Но только - должно быть пчелой, Избрать сок чистый из всего. Что дальности? - они лишь страшны Для нежных сибарита стоп. Мы все пришельцы - ты и я; Вселенна - поприще для нас; Отечество не здесь, - но там... Да, - мог бы я избрать конечно Кратчайшую стезю в Эвксине. - Известно, что в Колхиде дикой, Или Менгрелии лесистой, Где распаленная царевна Открыла древле путь сквозь пламень Пришельцу милому к руну, Всегда десница смерти машет, И в ясный день, и в мрачну ночь. - Там все напоминает
126 Херсонида О смертоносных чарованьях Колхидянок злоухищренных, О неких пламенных дождях, Об огнедышущих волах, О тенях, о мечтах Гекаты. Кто там не пал на половине Своих отважных предприятий? Кто тамо с самой высоты Путей своих не низвергался? - Но кто же из шерифов смеет Не точно глас Аллы исполнить? Уже я не страшуся смерти. Я, сколько мог, - исполнил долг. О! если б милосердно небо Вложило в дряхлые стопы Еще еленя быстроту! Еще притек бы я счастливо До тех источников живых, Где утолил бы жажду сердца И оживил и плоть, и кровь. - Но вы скажите, чада мира! Что ваших песней сих виной? Не отрекитесь мне в ответе!» 1 кадизаделит Ты мира гражданин! - кто б ни был, Хоть житель каменных пещер Или отшлец из Аравии? - Ты кратко о себе поведал; Но если ты великодушен, Позволь беседовать еще! Я шел здесь мимо сей горы И вел под тень утеса стадо; Кипящий зной взял полну власть