190 Херсонида Столь дивно странствие свое И эллиптический свой путь Скончали б там, где начинали. - Из знойного исшед Египта В Элладу, на брега Эгейски, И поселясь при гордом Тибре, Тамизе, Таге и Секване, Дунае, Репе и Неве, Обратный путь бы восприяли И возвратилися в источник. - Тогда бы новые О миры, Сократы мудры и Платоны На горизонт наук возникли И потекли бы, как светила, По новому порядку лет. - О - будь благословенна, полночь! Вот - что, как старец беспристрастный, Я должен был сказать в честь россов! - Но да почиют с миром тени! И мы, - и мы отыдем к ним. - Прощайте, пастухи! мир вам! Мир вам средь тихих сих холмов! Да веет вечно дух любви! «О! - венценосны существа, Парящие в сии минуты Над спящим вашим прахом в мире! - Пребудьте соприсущи музам, Которы некогда приидут В сию обитель размышленья И будут так, как вы, парить Торжественно на крыльях мыслей В неизмеримые пространства, Где вы наследье обрели! - Теперь простите! - но и я Сейчас - иль завтра свижусь с вами...
Песнь пятая 191 О вечность, - непостижна вечность! О духи! - будьте здесь присущи! Приходит час сей». - Тут умолк. Умолк; - а кроткая камена, Плененна сладким гласом старца, Еще внимать в то время чает В своем обвороженном слухе Звенящий сладостный сей глас; Но тут Шериф уже простился, Отшед - как Ангел-посетитель. - Камена будто неки видит Подобны молнии черты И буквы пламенны во мраке; Читает их - и печатлеет Внутри своих кипящих персей; Потом, прияв цевницу нежну, Которая досель молчала, Провозглашает песнь восторга. «Будь ввек твое священно имя, Сын гласа, - гость пещер и гор! Да снидут с высоты скорее Сии минуты вожделенны, Как будем паки повторять Беседы будущие мудрых И громко восклицать векам!» Шериф с Мурзой спешит с горы. - Палящий зной остановляет Свой ключ кипящий над главой. - Но черны облака спускают Над ними тень свою прохладну; Они к убежищу стремятся. Меж тем усердны пастухи, Отшельцов величая сих, 1650 1660
192 Херсонида И само эхо пробудили, Которо песнь твердило их. 1 пастух Будь в век благословен, сын неба, Сын гурии бессмертно-юной! Да поспешат с седьмого неба Те райские минуты снити, Как Белого Владыки имя На разных языках в сих долах Немолчно будет пето в веки! - А вы, - немеющие кости! - Сокровища гробов печальны! Неведомы останки тел! - Дождитеся зари небесной, Котора после снов глубоких Пробудит вас, - потом восстанет, Как воссияет новый мир! - ЭХО Мир... 2 пастух О вы, - оземлененны члены! Чьи б ни были? - Омара, - шейха, Или ужасного Мамая! - Пусть отдыхаете до дня, До общаго всем дня суда, Как в свет одеянный Пророк Вас паки соберет из персти Под животворну ризы сень! - Какая ж сень? не нощи ль тень? -
Песнь пятая 193 ЭХО День... 1 пастух Замбека\ - можно ль здесь сказать? - Замбека\ - ты живи еще! - Но если нека есть печаль, - О! пусть она бежит далече! - И ты вздыхаешь иногда: - Увы! - где свет без тусклой тени? - Тогда возможно ли страшиться? - Тогда не смерть - она лишь к злым Во образе Мегеры сходит; Но Гений кроткий, - светоносный Возьмет тебя рукою нежной И в вечных недрах Эмпирея Твою печаль преложит в нектар. - Там, - там на тихом лоне неба Тебя лелеять будет мир, Чтоб ты забыла желчь и горечь, Что пило страждущее сердце; Ты внидешь в млечный вертоград! ЭХО В вечный град... 2 пастух Сулъмена\ - ты еще должна Счастливой жизнью наслаждаться; Но ежели б какая горесть Стесняла белу грудь твою, - О! - да не будет сей тиранки! - То ты должна ли унывать, 7. Бобров Семен, т. 2 1710 1720
194 Херсонида Когда не смерть, - но тихий Инг1 Возьмет тебя за белу руку И ризу гурии наденет На плеча мраморны твои. - Там, - на седьмой степени неба Все горести, - как ты избранной Наперсницей Пророка будешь. - ЭХО Забудешь. «О сын Афетов\ - он примолвил, - Уже отселе скрылся старец. - Пойдем! - оставим место страшно! Уже довольно прохладились Под свесом сих студеных сводов, Где тень глубокая густеет В отсутствии от солнца вечном. - Стада нас ждут, - бери свой посох! - Вот лествица! - ужели жар» - ЭХО Доселе яр? Сказал - и вышел из пещеры; За ним последовал сопутник; Лишь эхо их твердит шаги; Но я, - я долго б пробыл здесь. Ступайте вы, -Агари чада! - Здесь хладен мрак сгущенный, - правда; Но он торжествен и священ; Люблю чертог небесных мыслей И глубину уединенья. Инг, у магов Ангел.
Песнь пятая 195 Да, - подлинно душе священны Сии места уединенны; Все тихо здесь, - все здесь приятно; Но - если бы была подруга... Моя любезная - Сашена... С подругою небесны кровы Еще б небеснее казались; С ней вдруг я два бы неба видел; Едино в ней, - другое вне... Меж тем - как я здесь размышляю, Вдруг мельк! - какой сребристый луч Блеснул в отверстие пещеры И, в воздухе дрогнув трикраты, Кривой рассек тьму полосой, И обнажил пещерны гробы; Еще луч мельк!.. потом в глуши Рев некий низом пророптал; Потряс весь воздух, - вдруг в стенах Толпы слепых нетопырей Вострепенулись, - запорхали; Что их полет стремит? - ЭХО Гремит! 7*
(ПЕСНЬ ШЕСТАЯ) Содержание Гроза над Таврическими горами. - Разные перемены во время ея. - Молния и треск громовый. - Надежда караибов, или таврических евреев, при сем. - Мольба к небесному громовержцу. - Многократное повторение громовых ударов с то- ликим же возблистанием. - Воспоминание Рихмана, смертельно пораженного громом. - Беседование при сем Ломоносова. -Дождь и буря. - Повал хлеба на пашне. - Плач земледельца в сем случае. - Перемены на море. - Отшествие грозы. - Последственное движение остальных туч между горами. - Радуга. - Оживление и возобновленный труд растений. - Радость животных. - Прогулка и купанье татарской княжны Цульмы. - Печальное ея ожидание любезного Селима, молодого татарского мурзы. - Наступающая красота вечера. - Она мало значит без сердечной подруги. Гремит, - отколе важный глас? Из коей дальней тверди рев В глухих отзывах здесь вторится И подтверждает неба гнев? Отколе весть толь грозна мчится? Возлюбленна моя камена\ Трепещет ли твоя здесь арфа? Ах! - ты робеешь в грозный час Поведать торжество небес! 10 Почто робеть? - Пусть нова нощь, Нависнув тамо - над горами, Надутым тяготея чревом, Покров свой черный развивает
Песнь шестая 197 И тусклым ликом помавает! Ужасна нощь, - но лучший час Для возвышенных чувств и мыслей! Зри! - как там дикий пар сизеет И стелется между горами! Зри! - там еще ужасна мгла Над той синеющей дубравой Растет, - густеет, - выспрь идет! Се тот зловредный прах клубится, Который зноем извлечен Из сокровеннейших одров, Где тайны руды спят во мраке, Где воздух тайный, смертоносный, Облегши темны минералы, В покое роковом висит И ждет путей, чтоб вспыхнуть с треском! Се ключ, отколе прах исходит! Он к темю сих хребтов влечется, Сокрытый пламень заключая, Сседается, - тучнеет, - вьется И, лик светила закрывая, Сиянье помрачает дня! В сей грозной, безобразной туче И самый мрак чермнеет, рдеет, Сокрыв в себе источник бедствий, Сия ужасная громада, Эфирным спором раздраженна, В бурливых вихрях брань вжигает. Летят противны ветры в тверди Спирают тучи меж собою; Но долу все еще спокойно; Безмолвье мрачно, роковое В юдоли царствует плачевной; Лишь в тощих, шумных камышах
198 Херсонида Мне чудится в сей страшный час Органный некий тихий звук; Зефиры грозных бурь, трепеща И зыбля сетчатые крылья, Лишь только шепчут меж собой И, крылышком касаясь струн, Чинят в сей арфе некий звон; Лишь только слышен дикий стон, Из сердца исходящий гор, Предтеча верный сильной бури. Он долу с ропотом катяся, Без ветру горны рощи ломит, Без ветру листвия щепечут На ветвях тополов высоких. Зри там! - вдали, - в долине илем, Вблизи Салгирского потока Не престает пред гласом неба Со страхом неким преклоняться! Сей стон пронзает черный понт, Мутит с песками темну бездну. Стада дельфинов выпрядают Из под чернеющих зыбей; В волнах, как в шатких колыбелях, Играют, прыгают, ныряют; Ключи воды соленой бьются Из водометных их ноздрей; Вокруг колеблемых судов Они резвяся, предвещают Пришествие грозы ужасной. Вдруг с страшным шумом пыль воздвигшись То клубом, то крутым столбом, То легкой некой серой тучей, И степь и стогны поглощает; Летят разметанные скирды, Крутясь на крыльях урагана.