«Рассвет полночи»: история издания... 499 ней давности (всего 14 стихотворений). В неожиданности такого явления, нарушающего неписаные правила литературного этикета (прежде, чем издавать собрание сочинений, следовало стяжать себе «имя»), заключалась едва ли не главная причина последовавших недоумений и неблагоприятной литературной репутации Боброва, окончательно сложившейся в ходе споров «карамзинистов» и «шишковистов» (см. в предыдущей статье наст. изд.). Однако для самого поэта, долгое время насильственно отторженного от столиц, желание явиться перед читателями сразу и целиком было вполне естественно. В собрании своих стихотворений он видел органическое и нерасторжимое целое. В «Предуведомлении», вспоминая об успехе ранних стихотворений, теперь собираемых в одном издании, он пишет: «Я льщусь, что ежели члены тела порознь были столь счастливы, что понравились, то и целое тело, с желаемою теперь исправностию составляемое из оных, принято будет не без благосклонности». В РП нашла свое завершение присущая ему с первых шагов на поэтическом поприще тенденция оформлять свои произведения в циклы. Стихотворения в РП автор сгруппировал по тематическому принципу, так что каждая часть является в определенной мере законченным и самостоятельным художественным целым, но и в совокупности они образуют некоторое единство. Особенно наглядно в своей четкости построение первой части - «Порфироносные Гении России». Это поэтическая история России XVIII столетия, представленная как длинный путь от «рассвета полночи» к наступающему «полдню». Здесь «полночь» - это мрак исторического небытия страны до «сотворения» ее Петром I и сама Россия - северная страна, только теперь, во дни Александра I, возрастающая в меру своего величия: «Новое наименование книги сей не может относиться к произведениям пера, составляющим оную, но преимущественно и особливо к подвигам великих Гениев России, которые с начатия осьмогонадесять столетия
500 В Л. Коровин доныне тщились образовать отчужденную, так сказать, дотоле нашу гемисферу и по глубоком мраке установить в ней совершеннейший день просвещения, благопоспешности и славы. Таким образом рассветала полночь. - Ныне наступает ея полдень. Вечная признательность Провидению» («Предуведомление»). В эпиграфе строки из од Горация (I, 2: 49-50; V, 4: 6-8), посвященные Августу, в вольном переложении переадресованы Александру I и тоже говорят о наступающем «полдне»: - Здесь паче возжелай трофея и венца! Здесь имя возлюби владыки и отца! - Твой взор блистает здесь перед лице народа, Подобно как весна в приятно время года. Се дни с приятнейшей усмешкою бегут! Се солнечны лучи прекраснее текут! Первую часть открывает пространная «Столетняя песнь» (№ 1), построенная как беседа поэта с Янусом при начале нового века и повествующая о свершениях минувшего «осьмогонадесять века России» и ее «порфироносных Гениях» - о Петре I (главным образом), Екатерине I, Елизавете Петровне, Екатерине II и об Александре I, который ныне «как заря восходит». Затем идет краткое стихотворное обращение «К новостолетию XIX» (№ 2). Далее последовательно расположены стихи, посвященные деяниям, смерти и посмертной славе Петра I (№ 3-5), Елизаветы Петровны (№ 6-7), Екатерины II (№ 8-12), успехам кораблестроения и присоединению Грузии в царствование непоименованного Павла I (№ 13-16, 20), его гибели от рук заговорщиков (№ 18) (о чем, конечно, говорится туманно) и, наконец, восшествию на престол и торжествам коронации Александра I (№ 21-25, 29-32). Замыкает первую часть ода, посвященная столетию Петербурга и возвращающая читателя к образу его основателя: «Торжественный день столетия от основания града Св. Петра. Майя 16 дня 1803» (№ 33).
«Рассвет полночи»: история издания... 501 В начале и конце тома расположены стихи, обнимающие минувший век в целом, причем торжества столетия Петербурга, к которым приурочена заключительная ода, упоминались и в «Столетней песне» (№ 1, ст. 286-290): Так век меж россов знаменитый Летал средь славы, красоты; Так и конец его маститый, И век Петрополя златый В громах прославлен АЛЕКСАНДРОМ. Ср. в «Торжественном дне столетия...» (№ 33, ст. 31-37): В сей день, толико мне желанный, Праправнук Августейший твой, Небесным сердцем одаренный, Екатерины внук драгой, Предыдя в блеске славы ратной Потомственным твоим полкам, Велит торжествовать громам. Восемнадцатое столетие начиналось так: Тогда Россия в мрачый век В своей полнощи исчезала; «Да будет Петр!» - Бог свыше рек, И бысть в России Солнце света. (№ 1, ст. 82-85) Затем «светильник» разгорается и «область нощи озаряет», пока, наконец, не устанавливается «торжественный день». Такова общая, отчетливо прогрессистская схема исторического процесса, представленная в первой части РП. В этом поступательном движении было одно затмение - царствование Павла I. Кончину Екатерины II Россия оплакивает среди сгущающихся вечерних теней, «при трепетном луны блистаньи»(см. № 9, ст. 1-24), а ода о Павле I и его гибели названа «Ночь» (№ 18), что в контексте первой части РП
502 В Л. Коровин звучит едва ли не как политическая оценка. Акцент при этом сделан на воинственности императора («Варяга»), уподобленного Юлию Цезарю, «бичу вселенной», и князю Святославу Игоревичу, «бичу греков»11. Едва ли не важнейший мотив стихотворения - мрачные предзнаменования кончины мира. Смерть Павла-«Варяга» в итоге сама становится одним из таких предзнаменований. «Ночь» находится между «Судьбой ратоборных Гениев России» (№ 17) - весьма своеобразным стихотворением-перечнем героев русской истории начиная с Рюрика, спящих «под тенью нерассветной», - и стихами на смерть А.В. Суворова с заключительным возгласом «увы!..» («К праху российского Ганнибала», № 19). Эти три стихотворения, находящиеся ровно в середине первой части РП, своим трагическим, сплошь «похоронным» звучанием вносят некоторые коррективы в общую ее концепцию. Пока, однако, все разрешается благополучно: Россия «приращается» Грузинским царством (№ 20), настает «Торжественное утро марта 12 1801 года» (№ 21), памяти умершего в немилости Суворова воздается должное (№ 26-28) и т.д. В заключение Нева славит основателя Петербурга. Просветительская концепция прогресса не поколеблена. Композиция второй части РП - «Браноносные и миролюбивые Гении России, или Герои Севера в лаврах и пальмах» - более изощренна. Ее тема - разнообразие призваний на поприще служения отечества - заявлена в эпиграфе из 11 Ср.: «Иулий - страшный бич вселенной...» (№ 97, ст. 157); «Где... Святослав, бич греков!» (№ 17, ст.2). В «Ночи» с Цезарем Варяг сравнивается прямо, со Святославом - в силу своего наименования варягом. О «бичах вселенной» и мирных владыках заходит речь и в других стихотворениях, где говорится о Павле I (см. № 12, ст. 132-141; № 21, ст. 65-72). В «Гласе возрожденной Ольги к сыну Святославлю» (№ 12) Павел I прямо отождествляется со Святославом.
«Рассвет полночи»: история издания... 503 «Любовных элегий» Овидия (III, 8: 56-57) с вольным переложением: Иным то бурная война, То мирной сени тишина; Другим судилище иль поле Назначено в сей жизни долей. Здесь за стихами общего характера (№ 34-36, см. о них ниже) следуют одический цикл о победах русской армии и флота в войнах с турками и шведами в 1787-1791 гг. и торжествах мира (№ 37^4-3)12, затем стихотворения, посвященные военачальникам и флотоводцам, прославившимся в этих войнах, - Н.В. Репнину (№ 44), В.Я. Чичагову (№ 45), С.К. Грейгу (№ 46), Ф.Ф. Ушакову (№ 47), А.В. Суворову (№ 48), стихи на смерть П.А. Румянцева (№ 49), далее перевод из Н.Буало (№ 50) и «отзыв» ему (№ 51), навеянные участием России в войне с революционной Францией в 1799-1800 гг. Все эти «военные оды» Бобров располагает в хронологической последовательности. Помещенные вслед за ними восемь стихотворений (№ 52-59) обращены к покровителю поэта Н.С. Мордвинову. По ним можно проследить основные вехи его служебной деятельности. Мордвинов здесь именуется «Патриотом» и изображается в первую очередь как государственный муж, т.е. этот цикл подключается к предыдущим стихотворениям, прославляющим «браноносных Гениев». Напротив, все следующие стихотворения (до № 81), адресованные в основном П.Ф. Герингу и его семейству, говорят о событиях частной жизни, т.е. имеют предметом «честь деяний» вполне «миролюбивых Гениев». Границу Первоначально № 37, 39, 41-43 составляли одну оду, изданную особо: «Слава российских Ироев, ознаменовавших себя в течение 1788 по 1792 год. Победная песнь. Сочинение Семена Боброва на случай торжества мира с Портою сентября 2 дня» (СПб.: тип. Вильковского, (1793). 24 с).