- Нет... нет, я с ними ни за что не расстанусь.
Покачав головой, Спэгг усмехнулся.
- Дружище, такие жадины в жизни ничего не добиваются. Посмотри на себя. Ты едва стоишь на ногах от голода...
Внезапно он прищурился, погружаясь в раздумья.
- Слушай, есть одно предложение, - наконец сказал Спэгг. - Как насчет того, чтобы пойти ко мне работать? Много я платить не смогу, но по крайней мере на одну приличную кормежку в день хватит. Ну, что скажешь?
- И что я должен буду делать?
- Ну как же, ты будешь разъезжать по окрестностям Зэмерканда и собирать для меня руки, а я буду сидеть в лавке и торговать ими. Понимаешь, когда я сам езжу за руками, мне приходится закрываться. А так ты станешь поставлять мне товар, а я не буду отвлекаться от торговли.
- Ты предлагаешь мне это, случайно, не потому, что охота за руками занятие опасное?
Тщедушный человечек с впалой грудью и узкими плечами постарался как можно лучше изобразить негодование.
- Это я-то? Чего-то боюсь?.. Знай, в радиусе пяти миль нет другого такого храбреца! Просто я беспокоюсь о своей торговле. Я должен постоянно быть здесь, в лавке.
- А почему бы тебе не оставить лавку на меня? Тогда бы ты смог сам собирать руки.
- Доверить незнакомому человеку деньги и товар? - На этот раз Спэгг был искренне потрясен. - Наверное, у тебя в голове завелись черви. Слушай, железный воротник, я сделал тебе предложение. Ты его принимаешь или нет? Хватит пререкаться.
- Сколько положишь?
Спэгг с отвращением покачал головой.
- Еще ни разу не встречал человека, умирающего от голода " в то же время теряющего время на споры со своим хозяином. Не беспокойся, я о тебе позабочусь.
- Сколько?
- Две спенции за руку. Левая рука дороже правой, но я готов платить пять спенций за пару. Только помни, они должны быть от одного трупа. За кисти с отсутствующими большими пальцами я не дам ни гроша. Если повешенные перед тем, как стать убийцами, были просто ворами, у них наверняка отрублены большие пальцы. А вот против татуировки я ничего не имею, особенно против всякой чернухи - знаешь, черепов, магических символов и тому подобного. Кое-кто из моих покупателей коллекционирует руки с различными татуировками. Шрамы? Разве что единичные. Изуродованные руки мне не нужны. Вопросы есть?
- Дашь мне лошадь?
- Лошадь? - воскликнул Спэгг. Выражение отвращения прочно поселилось у него на лице. - Ты получишь осла, радуйся и этому.
Вот так Солдат устроился у Спэгга, торговца амулетами.
Осел Спэгга оказался животным отвратительным и упрямым, старым, как горы, и таким же неподвижным. Работа была мрачной и тяжелой, но Солдат был готов на все, лишь бы прокормиться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Спэгг вручил Солдату деревянный жезл с грубо вырезанным хорьком на одном конце. Этот жезл был символом ремесла торговца. Если Солдата останавливал патруль имперской гвардии или если ему требовалось покинуть Зэмерканд или вернуться назад, он должен был показать жезл, подтверждая свое право на свободное передвижение как работающего по найму на гражданина. Большие неудобства по-прежнему причинял ошейник. Стражники у городских ворот постоянно останавливали и обыскивали Солдата, а горожане сторонились его, провожая враждебными взглядами. Солдат ни на минуту не забывал, что в городе его только терпят.
Впервые покинув городские стены, Солдат поймал себя на том, что рад возможности снова оказаться вдали от суеты улиц. Теснота города давила на него; даже воздух в Зэмерканде был дымным и зловонным. Мостовые были завалены испражнениями собак, кошек, домашнего скота и птиц. На стенах, дверях и окнах чернели следы копоти. Солдату показалось, что, как только он вышел за ворота, воздух стал чище и прозрачнее. Вдыхая его полной грудью, он отпустил поводья ишака. Ворон тоже полетел с ним, за компанию. Солдат уже начинал привыкать к своему пернатому спутнику.
- Слушай, ворон, как получилось, что ты говоришь по-человечески? спросил Солдат, когда городской шум остался позади.
Небо было затянуто дымкой; бледное солнце висело над головой, похожее на вырезанный из бумаги кружок.
- На самом деле все обстоит как раз наоборот. Я кое-что украл у одной ведьмы.
- И та наградила тебя даром речи?
- Нет, она в отместку превратила меня из человека в птицу. Я был вором, промышлял на улицах Зэмерканда. Кленьоза, поймав меня в своем доме, превратила в ворона. А потом старая корова померла, и я застрял в обличье птицы. Впрочем, я ничего не имею против. Так проще добывать себе пропитание.
- И ты никогда не станешь человеком?
- Снять заклятие может только ведьма, наложившая его.
- Я обратил внимание, что ты нечасто раскрываешь перед людьми свой дар.
Ворон нахохлился.
- А зачем мне это? Я что, дурак? Ворона, который всем и вся хвастает, что умеет говорить, ждут одни неприятности. Найдутся люди, которые посадят меня в клетку и будут зарабатывать деньги, показывая чудо природы. Другие сочтут меня за демона и убьют.
- Но почему ты выбрал меня? - спросил Солдат. - С чего ты решил, что я не принадлежу ни к одной из этих категорий?
- Тебя? Да ты сам, голубоглазый и без имени, причуда почище меня. У тебя собственных проблем хватает.
- Наверное, ты прав, - вздохнул Солдат.
Осел медленно взбирался на холм, расположенный в милях двух от города. Склон порос травой, однако кое-где над землей поднимались гладкие гранитные валуны, похожие на спины всплывших на поверхность моря китов. Солдат увидел на вершине холма виселицу, на которой болталась одинокая фигура. Вот цель его пути, но как он ни старался, ему никак не удавалось к ней приблизиться. Через какое-то время Солдат понял, что дело тут не в магии, а в перспективе. Виселица была такой высокой, что до нее оказалось гораздо дальше, чем он предполагал. Добравшись наконец до виселицы, Солдат увидел, что жертва имела рост не меньше девяти футов. И это еще не все; голова, руки и ноги повешенного были непропорционально большими даже для такого огромного тела.
Великана казнили всего дня три назад, поэтому труп был относительно свежий.
- Он пробыл здесь примерно столько же, сколько должен провисеть заяц, прежде чем его тушить, - заметил ворон. - Иногда не очень свежее мясо нравится людям не меньше, чем птицам.