— Это и есть настоящий ты? — Он почти мурлычет эти слова. — Свирепость, скрывавшаяся за склоненной головой и опущенными глазами все эти годы? Я должен был убить тебя с самого начала.
— Не надо... — простонала я, взяв себя в руки. Реальность возвращается. — Не трогай его!
Рука Конри похожа на гадюку. Она вырывается и смыкается вокруг моего горла. Я слабо хриплю. Его глаза снова обрели эмоции — единственную, ярость.
— Его жизнь зависит от тебя. От твоей покорности. А ты испытываешь мое терпение.
Эвандер рычит позади нас. Но я не могу разобрать слов. Мир сузился до нас с Конри. До руки на моем горле, дрожащей от искушения. Ему было бы так легко сжать кулак и забрать мою жизнь.
Пока я дышу, надежда есть.
Возможно, я не смогу увидеть это из-за того, что мои глаза затуманиваются. Но я могу ее почувствовать. Я могу позволить ей наполнить мои легкие и устремиться в мою кровь. Надежда будет моим вызовом.
— Что это будет? — рычит Конри, притягивая мое лицо к себе.
— Отведи меня в рощу, — говорю я, хотя слова так и лежат пеплом у меня во рту. — И возьми меня в жены.
— Хорошо. — Конри отпускает меня и начинает уходить, останавливаясь у входа. В его глазах вспыхивает злой блеск, когда он оглядывается на альфу, который все еще ждет. — И его возьмите.
— Что? — Я не могу понять, кто это сказал — Эвандер или я. Дребезжание цепей прекращается, и он перестает напрягаться.
— Я хочу, чтобы он смотрел, как я беру душу его женщину. — Конри медленно отходит назад и останавливается рядом со мной. Я сопротивляюсь каждому порыву отступить, хотя мышцы кричат мне, что нужно бежать. Боюсь, что даже легкое движение может вызвать у него еще более зловещие идеи. Но мой самоконтроль мало что дает. Конри проткнул нас насквозь и теперь поворачивает лезвие. — Потом я заставлю его вместе с остальными наблюдать, как я наполняю ее живот своим семенем, а ее крики будут хором обращены к великому духу волка.
Рука Конри скользит по моей талии, но я ее почти не чувствую: все тело онемело. Я почти не осознаю, что он тащит меня из комнаты, мимо рыцарей и альф, которые остались, чтобы позаботиться об Эвандере. Все, что я слышу, — это крики Эвандера и бесконечное бряцание цепей, отделяющих его от меня.
Глава 46
Конри отводит меня в свои покои. Он ничего не говорит о том, что произошло. Вообще ничего.
Не говорит и Аврора. Увидев нас, она встает со своего места у очага и окидывает нас внимательным взглядом. Ее подбородок слегка вскидывается, брови затеняют взгляд в совершенно зловещей манере. Она все знает, и мне не нужно говорить ни слова.
Она стоит молча, пока Конри зовет женщин. Я не могу понять, то ли я их не узнаю, то ли мой разум слишком далек от настоящего, чтобы различить их лица. Даже когда они прикасаются ко мне, срывая с меня одежду и обнажая мою кожу перед прохладой пещеры, я не отрываю взгляда от того места, которое, как я поклялась себе, я однажды увижу:
Эвандер и я вместе, под красным деревом, клянемся друг другу в верности перед старыми и новыми богами. Духами, известными и забытыми.
Вот мир, в который я погружаю свой разум. Мир света. Надежды. Истины, которая, как я знаю, сбудется, потому что стоит мне поколебаться в этом убеждении, как кошмар начинает смыкаться вокруг меня, закрывая возможности и подавляя мою волю.
Когда женщины заканчивают со мной, в мои волосы вплетают ленты, косы, стягивая половину в плетение, похожее на корзину. Другая половина распущена, смазана маслом и уложена в локоны. В воздухе вокруг меня витает тонкий аромат полевых цветов, которыми усеяны равнины. Почти полупрозрачная белая одежда покрывает мои плечи и руки, спускаясь до середины бедра, чуть выше колен. Она мало помогает бороться с холодом, но я не дрожу, я слишком оцепенела.
Я поспешно возвращаюсь в настоящее, как только они пытаются забрать у меня плащ. Забрать все, что угодно, но не вещь моей семьи и мое единственное наследство. К счастью, они не спорят со мной из-за того, что я настаиваю оставить накидку у себя.
Да и некогда.
Меня выводят из задней спальни. Аврора ждет с рыцарями. Но Конри нигде не видно. Нас выводят и ведут в проход. Я представляю себя солдатом, отправляющимся на войну.
Между комнатой Конри и входом в рощу проходит год. И все же каким-то образом все закончилось в одно мгновение. Роща освещена десятками свечей, выстроившихся вдоль дорожки, ведущей к травянистой поляне.
Они заполняют пространство между деревьями. Лыкины смотрят на них с любопытством. Неужели это случится? Женится ли наш Волчий Король на человеке? спрашивают они глазами. Альфам отвели самые лучшие места — на нижнем хребте, окружающем поляну, где ждет Конри.
На нем накидка из меха, который выглядит явно по-волчьи. Это шкурки настоящих волков или лыкинов? От последней мысли у меня сводит живот. Это все равно что надеть плащ из человеческой кожи. Конечно, он не стал бы... О чем я думаю? Это же Конри. Он точно будет носить шкуру своих павших врагов.
Расстояние между нами сокращается, хотя я не помню, как шла к нему. Мои ноги, предавая каждый крик моего сердца, останавливаются на краю большого плоского камня, на котором он стоит. Конри протягивает мне руку.
Я позволяю ему помочь мне подняться, устраиваясь поудобнее на валуне, который все больше и больше напоминает жертвенный алтарь, а не камень. Затем он поворачивается к Авроре, и она берет его за руку. Где-то между тем, как Аврора поднялась и заняла место по другую сторону от Конри, мое внимание привлекает тихий стук.
Эвандер здесь, и вид его возвращает огонь в мою плоть. Тепло борется с оцепеневшим холодом. Конри осуществил свой зловещий замысел. Цепи Эвандера держат три рыцаря. Еще больше окружают его. Ему заткнули рот кляпом, засунули в рот тряпку и закрепили ее там. Ярость бороздит его брови, а отчаяние расширяет глаза.
Даже если бы мы оба знали, что сейчас произойдет... момент почти невыносим. Это даже хуже, чем та пустая хижина, которую Эвандер оставил, чтобы я ее нашла. Тогда меня мучила неизвестность. Все это пространство пустоты, которое мой разум мог заполнить любым объяснением. Какие-то хуже. Какие-то проще. Но все они могли быть изгнаны со временем. Ни одно из них не сходилось с реальностью.