Нас обеих отбрасывает. Ощущение такое, будто кто-то ударил меня в грудь, сжав ребра и выбив весь воздух. Я задыхаюсь, хриплю несколько раз, прежде чем мне удается сделать несколько вдохов, и боль исчезает.
— Нет... нет, нет... я не должна... — Женщина похлопывает себя по груди и ногам, стоя на коленях. — Что случилось? Что я сделала не так? — Слезы текут по ее лицу.
У нее нет ни заостренных ушей фейри или эльфа, ни клыков вампира. Лыкин? Возможно... но если бы она была таковой, то, скорее всего, приняла бы облик волка, когда была ранена. Я не вижу, чтобы она что-то замышляла, и она пока не сделала мне ничего плохого.
Еще один вой; она поворачивает голову. На этот раз он ближе. В ее широко раскрытых глазах, обращенных ко мне, я вижу страх. Ее губы раздвигаются. Мне кажется, что впервые она признает мое присутствие.
— Ты... Мне так жаль. — Она медленно качает головой. — Мне очень жаль, что я втянула тебя в это.
Я снова придвигаюсь к ней. Это легче, чем я ожидала. Вся боль исчезла из моего тела после того, как она провела ритуал.
— Все в порядке, — говорю я ей. Ее лицо искажено болью, как будто она перенесла раны намного, намного хуже, чем лодыжка и удар.
— Пожалуйста... помоги, — говорит она между рыданиями и хныканьем. — Помоги мне. Не дай им забрать меня обратно. — Кто бы — или что бы — она ни была, это уже не имеет значения, когда она так просит.
— Да, конечно. — Я оглядываюсь в ту сторону, откуда она пришла. В воздухе витает зловещая аура. Вдалеке взлетают птицы, поднимаясь с верхушек деревьев, словно военный маяк. — Кто за тобой гонится?
— Волчий Король. — Она опускает голову, серебряные пряди рассыпаются по ее дрожащим плечам. Ее слова горьки, как яд. — Он утверждает, что я ему принадлежу.
Моя кровь холодеет. Король Волков. Альфа всех стай. Но сильнее страха — отвращение. Принадлежит ему? Желчь щекочет горло, и я сглатываю ее.
— Я знаю безопасное место, куда не может попасть даже Король Волков. — Пока мои барьеры держатся...
— Что? — Она смотрит на меня с надеждой, которая, смею сказать, светится в ее темных глазах.
— Ты лыкин? — Барьеры не выпустят ее, если это так.
— Нет. — Ее губы кривятся.
Значит, ведьма. Как и я. Я не могу сдержать улыбку. Даже в этот отчаянный момент мир словно дает мне то, о чем я просила: спутницу. Возможно, она тоже одинока, и древние духи этого леса свели нас вместе.
— Давай вытащим тебя отсюда.
— Куда? — спрашивает она.
— Мой домик недалеко. — Я осмеливаюсь прикоснуться к ней. Она как лед. Мне нужно поскорее отвезти ее в теплое место. Даже летом в наших полях так далеко на севере бывает прохладно, а в лесу всегда сыро и холодно.
Она качается, пытаясь встать. Лодыжка едва выдерживает ее вес.
Видя, в каком она состоянии, я быстро меняю свое мнение.
— Вместо этого давай останемся здесь. Это священное место — место мира. Под ветвями красного дерева мы должны быть в безопасности. Возможно, мы могли бы поговорить...
— Ему нет дела ни до красных деревьев, ни до договоров. Мы должны идти. Сейчас же. — Она крепко хватает меня за руку.
Еще один вой проносится по лесу, и этот ближе, чем предыдущий. Волоски на руках и шее встают дыбом, кожа покрывается мурашками. Это звук хищника. Звук, который подпитывает кошмары.
Я не осмеливаюсь спорить с ее словами. Все во мне говорит, что надо бежать. Даже мхи под нашими ногами словно вздрагивают от шума.
— Ему придется найти нас, чтобы поймать. — Я расстегиваю булавку и вытаскиваю руки из прорези плаща. Затем накидываю его на плечи женщины, застегивая на ее шее, а не на своей. У меня есть и другие обереги-украшения, которые я ношу; благословения вплетены в завязки, удерживающие толстую косу моих темных, рыжих волос. Но у нее, насколько я могу судить, нет ничего. Я поворачиваюсь и опускаюсь на колени. — Залезай на спину. Ты не можешь бежать с такой лодыжкой.
Она не сопротивляется, обхватывает меня за плечи и обнимает за шею, а я просовываю руки под ее бедра. Мы стоим вместе, и я сдвигаюсь, поправляя плащ, чтобы он также падал на мои плечи — это должно обеспечить защиту от их магических чувств. Она легче, чем я ожидала, но из-за ее роста ее немного неудобно держать.
Еще вой, еще ближе. Я слышу, как рвутся листья и ломаются конечности.
Бежать.
Инстинкт сырой. Первобытный. Всеми фибрами своего существа я понимаю, что она сказала правду: мы здесь не в безопасности. Прежде чем волки успевают снова завыть, я бегу.
Я не могу их обогнать. Но я могу попытаться перехитрить их. Я могу использовать каждую крупицу магии, которая у меня есть.
Лыкины, несомненно, идут по следу, держась у нее на хвосте. Я отклоняюсь от основной тропы, пробираясь через поле лаванды и розмарина, которое растет неподалеку. Возможно, этого будет достаточно, чтобы замаскировать наш запах и сбить их с толку, хотя бы для того, чтобы выиграть несколько лишних минут.
Позади нас раздается еще один вой — громче, чем все остальные, больше похожий на рев. Лес становится тихим и неподвижным. Гимны ночных насекомых затихают. Животные дрожат в своих норах.
Я бегу еще быстрее, возвращаясь на главную тропу, где мои ноги будут увереннее. И все же я не могу двигаться достаточно быстро. Они догонят меня, я знаю это. Поход в лес, который занял почти час, я пытаюсь пробежать за половину этого времени. Но я иду только так быстро, как могу быть уверена, что не споткнусь. Если бы я споткнулась и упала... это был бы конец погони.
— Пожалуйста, — умоляю я лес. — Пожалуйста, помогите нам.
Чудесным образом деревья прислушиваются к моим словам. Они оживают, ветви, которые могли бы зацепиться за развевающийся плащ, со скрипом и стонами отходят в сторону. Их корни слегка сплющиваются.
— Спасибо! — задыхаюсь я. Никогда еще лес не был таким живым, таким готовым прислушаться к моим просьбам. Я воспринимаю это как добрый знак.
Но в тот момент, когда у меня появляется призрак надежды, за спиной раздаются звуки ломающихся сучьев и веток. Рычание и брюзжание3. Они близко.
Как и вход в лес, и линия деревьев, перевязанных лентами, которые создают барьер для этого места.
Я выбегаю и мчусь через границу, отделяющую земли людей от земель лыкинов. Женщина стала тяжелой на моей спине. Ее липкая кожа прилипает к моей, холодный пот покрывает шею и лицо. Ее голова безвольно свисает на мое плечо, а сознание покинуло ее.