– Тогда не будем. Нужно все хорошо обдумать. Он поцеловал ее волосы.
– Завтра мы все вместе поедем в форт и отпразднуем там твое выздоровление. Мы отлично проведем время.
Сара задумалась.
– Калеб, а если будет еще одна война с мексиканцами, как ты думаешь, не опасно ли это для Тома? Кажется, американцы не прочь отобрать у мексиканцев все, что можно. Ведь мексиканцы считают Калифорнию своей, не так ли?
– Не забудь, что они потеряли Техас, – напомнил Калеб, перебирая пряди ее волос. – Вряд ли они смогут держать под контролем Калифорнию. Это слишком далеко. Сомневаюсь, что будет большая война.
– Но в Калифорнии живут в основном испанцы. Вряд ли они захотят быть под контролем американцев. Что тогда будет?
– Возможно, они захотят полностью отвоевать Калифорнию у американцев. Нетрудно догадаться, на чьей стороне будет Том.
Сара улыбнулась.
– О, Калеб, как бы мне хотелось, чтобы он женился и был опять счастлив. После смерти Бесс он такой одинокий и беспокойный. А после того, как тебя изгнали из Техаса, у него совсем очерствела душа. Где тот добродушный и ласковый Том? Только любовь хорошей женщины может спасти его, – она вздохнула и слегка отодвинулась от мужа. – Даже если бы ни эта девушка, он все равно воевал бы на стороне испанцев. Ведь он так ненавидит американцев.
– Я знаю. – Калеб закрыл глаза. – Боже, как я скучаю по нему, Сара. Я знаю, что он уже взрослый, но для меня он всего лишь Том, мой сын.
Сара обняла его.
– Зная вас обоих, могу с уверенностью сказать, что вы опять будете вместе. Или Том вернется сюда, или ты уедешь в Калифорнию.
– Ну, как я уже говорил, об этом стоит подумать. Но ты должна как следует окрепнуть. Кроме того, меня волнует не только Кейл, но и Джеймс. Я не уверен, что он захочет переезжать.
Сара со вздохом закрыла глаза. Джеймс. Стена между ним и отцом с каждым годом становилась все больше. Ей были понятны переживания Джеймса: события в Техасе он связывал с индейской кровью, которая течет в его жилах. Они с Калебом такие разные. И оба любят друг друга, хотя почти не разговаривают между собой. Калеб переживает это особенно тяжело. Он всегда гордился тем, что у него крепкая, дружная семья.
– Возможно, переезд пойдет ему на пользу, – сказала она. – Он обретет новых друзей. Мне кажется, ему не очень-то нравится здесь.
– Ему здесь не нравится потому, что вокруг шайены и Кейл остается с ними. Он ревнует, ведь раньше он дружил с Кейлом. Джеймс ненавидит шайенов, потому что в его жилах течет та же кровь, но он не хочет признавать это.
– О, Калеб, я не думаю…
– Это правда, Сара, и ты это знаешь. Он видел, как относятся к индейцам в Техасе. Я не виню его. Он мой сын, и я люблю его. Если он хочет скрыть свое происхождение, пусть. Я не буду ни на чем настаивать. Но мне очень бы хотелось, чтобы он был гордым и не испытывал ненависти к индейцам и… – Калеб сделал паузу, – и ко мне.
– Калеб, ты же его отец. Он очень тебя любит. Я это точно знаю. Он так хочет, чтобы ты был им доволен. Помнишь, маленьким он очень боялся лошадей, но все-таки научился ездить верхом ради тебя.
– Я также помню, как орал на него за то, что он трусит. Не думаю, что он забыл это, как и то, что однажды незаконные поселенцы убили его собаку.
– Да, то были тяжелые времена для всех нас. У каждого в душе остались шрамы. Ему придется смириться с этим. Калеб, думаю, что наша любовь к нему все победит и он будет с нами. – Сара приподнялась на локте и внимательно посмотрела на мужа. – И чтобы ни случилось – не вини себя. Ты любишь нас и делаешь все, чтобы мы жили лучше.
Она наклонилась и поцеловала его мускулистую грудь. Ее соски нежно коснулись его кожи. Гладя ее волосы, Калеб прижал жену к себе и прошептал:
– Я люблю тебя, Сара.
Том шел за служанкой по длинному прохладному коридору, ведущему к кабинету Антонио Гальвеса. На нем был аккуратный черный костюм, начищенные до блеска черные туфли и ослепительно-белая рубашка, которую украшал узкий черный галстук. В руке Том держал элегантную черную шляпу. Он выглядел потрясающе красивым и в этом наряде был похож на испанского джентльмена.
Том давно не бывал в этом доме, с тех самых пор, как провел здесь четыре ночи, поправляясь после удара жеребца. Он будто впервые шел мимо просторных комнат, украшенных цветами в кадках и вазах. Да, если бы не тот черный жеребец, не видать бы Тому здесь работы.
Из жеребца вышел отличный производитель. Гальвес был очень доволен и разрешил Тому ездить верхом на Храбреце, когда ему вздумается, что очень злило Эмануэля Идальго. Время от времени Идальго пытался выставить Тома в невыгодном свете, но Том делом доказывал свое мастерство и был в чести у хозяина. Войдя в кабинет, Том почтительно поклонился отцу Хуаниты.
– Благодарю за то, что согласились принять меня, сеньор Гальвес.
Антонио отошел от облицованного мрамором камина и приблизился к Тому. Он догадывался о причине визита красавца-индейца.
– Ты выглядишь просто великолепно, Том Сакс. С чем связан твой столь торжественный визит?
Том сглотнул и опять слегка поклонился.
– Для начала хочу спросить, удовлетворены ли вы моей работой.
Антонио улыбнулся.
– Ты знаешь, что да. Ты стоишь того, что я плачу тебе. – Он открыл серебряный портсигар. – Хочешь закурить?
– Нет, спасибо, сэр.
Антонио щелкнул крышкой и заложил руки за спину.
– Итак?
Том помял в руках шляпу.
– Мне бы хотелось знать… Я имею в виду… теперь, когда вашей дочери шестнадцать или около того, мог бы я видеться с ней, конечно, в присутствии других?
Антонио внимательно посмотрел на него.
– Конечно.
Он глубоко вздохнул, опять отошел к камину и, глядя оттуда на Тома, сказал:
– Я предвидел это. Я знал, что ты почтительно относишься к моей дочери и соблюдаешь дистанцию. Я заметил, как ты смотришь на нее. Она тоже часто спрашивает о тебе.
Том едва мог скрыть свою радость.
– И Хуанита? Как она? Я редко ее вижу.
– Она сидит дома и занимается. Я держу ее подальше от мужчин. Ты понимаешь, почему я так делаю.
Том кивнул и отважился заметить, что еще не встречал девушки красивее Хуаниты. Антонио пригладил усы.
– Я берегу ее, сеньор Сакс. Я люблю ее и желаю ей счастья. Некоторые отцы сами выбирают мужей своим дочерям, но может случится так, что Хуаните не понравится мой выбор. Я хочу, чтобы она вышла замуж по любви. Я знаю, что она обрадуется, если я разрешу вам встречаться. – Он немного походил по комнате, затем приблизился к Тому. – Я ждал. Меня несколько удивила твоя нерешительность. Но я много думаю о том, что ты – индеец.
Том внутренне напрягся.
– Я горжусь тем, что я индеец, как и вы гордитесь тем, что мексиканец. Почти год назад я обещал доказать, что чего-то стою. Вы сами сказали мне, что судите людей по их человеческим качествам, а не по национальности. Антонио кивнул.
– Это правда. И поэтому я разрешаю тебе встречаться с моей дочерью. Но ты должен делать это только в моем присутствии, или в присутствии одной из ее наставниц, или в присутствии Луизы, служанки Хуаниты. Если я застану вас наедине, то заставлю тебя покинуть ранчо. Понятно?
Том кивнул. Он был немного раздражен последним замечанием, но все же благодарен своему работодателю. Начало было положено.
– Спасибо. Я глубоко уважаю вашу дочь и восхищаюсь ею.
Антонио улыбнулся.
– В этом я уверен. Ты – порядочный человек, Том Сакс. Я рад, что нанял тебя.
Он вдруг нахмурился.
– Скажи, что ты думаешь о войне с Мексикой? Говорят, американцы скоро возьмут Калифорнию в свои руки. Нам, кто живет здесь, придется делать выбор. Возможно, следует присоединиться к Соединенным Штатам или создать свою собственную страну. Мы не мексиканцы и не американцы. Мы – калифорнийцы. По крайней мере, многие мои друзья так себя называют. Что касается меня лично, то я считаю, что лучше стать частью Соединенных Штатов. Иначе они просто-напросто возьмут нас силой, как это было в Техасе.